И только смерть щедра и молчалива...

Сегодня день рождения русского поэта Бориса Рыжего. Ему исполнилось бы 43 года.

Единственный современный русский поэт, который составлял серьёзную конкуренцию последним столпам отечественной поэзии. А если учесть, что среди современников у него конкурентов вообще нет, то можно смело назвать его последним большим поэтом.

Обычный парень со шрамом на всё лицо, выросший в свердловских подворотнях в компании дворовых хулиганов, работавший в геологических партиях и учившийся в Уральской горной академии, а затем в аспирантуре, не имевший филологического образования, пришёл и за свою короткую жизнь вписал себя в пантеон русской словесности, рассказав о своём дворе, родных, соседях и всей шпане, с которой дружил в своём родном Свердловске, а потом резко ушёл из жизни — повесился.

Его стихами восхищались Евгений Рейн и Александр Кушнер, их высоко ставил Сергей Гандлевский, большие восторженные статьи ему посвящал Евгений Евтушенко, а Захар Прилепин называет его своим любимым поэтом.

О Борисе Рыжем вышло несколько книг, его поэтические сборники постоянно переиздаются, а в Интернете люди массово делятся друг с другом его стихотворениями, создавая его фан-группы и сайты. О нём снимают документальные фильмы и делают песни на его стихотворения.

Всего им было написано более 1300 стихотворений. Первая публикация стихов датирована 1992 годом — в "Российской газете". Первая журнальная публикация появилась в 1993 году в "Уральском следопыте". Его стихи печатались в журналах "Звезда", "Урал", "Знамя", "Арион", альманахе Urbi, переводились на английский, голландский, итальянский, немецкий языки.

Он был лауреатом литературных премий "Антибукер" (номинация "Незнакомка") и "Северная Пальмира". Участвовал в международном фестивале поэтов в Голландии. И всё это он успел за свои "лермонтовские" 26 лет.

Борис Рыжий — один из немногих, кто в постсоветское время напомнил, как жили и умирали настоящие поэты, которые могли ответить за каждое своё слово перед Богом.

Рыжий не особо жаловал поэтические кружки и, несмотря на то что не был фанатом учёбы, был феноменально образован, наделён врождённой грамотностью и превосходно знал всю мировую поэзию последних двух веков, при этом, что называется, жил "во дворе" и не был чужд пьянкам, дракам и сопутствующим им приключениям.

Его стихотворения всегда были очень музыкальными, порой репортажно-точными и всегда пронзительными:

Дядя Саша откинулся. Вышел во двор.
Двадцать лет отмотал: за раскруткой раскрутка.
Двадцать лет его взгляд упирался в забор,
Чай грузинский ходила кидать проститутка.

— Народились, пока меня не было, ***, —
Обращается к нам, улыбаясь, — засранцы!
Стариков помянуть бы, чтоб пухом земля,
Но пока будет музыка, девочки, танцы.

Танцы будут: наденьте свой модный костюм
Двадцатилетней давности, купленный с куша,
Опускайтесь с подружкой в прокуренный трюм
Кабака — пропустить пару стопочек пунша.

Танцы будут: и с финкой Вы кинетесь на
Двух ***, "за то, что они спекулянты".
Лужа крови смешается с лужей вина,
Издеваясь, Шопена споют музыканты.

Двадцать лет я хожу по огромной стране,
Где мне жить, как и Вам, довелось, дядя Саша,
И всё чётче, точней вспоминаются мне
Ваш прелестный костюм и улыбочка Ваша.

Знаете, я бы с удовольствием писал заметки о Борисе Рыжем и его стихотворениях каждый день, но сегодня, в день его рождения, мне пришли мысли не о его стихах.

Дело в том, что в наше время, когда поэты не собирают огромные залы, а типографии не рискнут массово издавать антологии стихов, когда современная поэзия ассоциируется исключительно с Верой Полозковой, а взгляды миллионов прикованы к рэп-баттлам и претенциозным клипам, я хотел бы напомнить о том, как писали и жили настоящие поэты.

Клип рэперов Рича и Хаски на стих Рыжего

Борис, ты лучший. Извини, что мы больше не пишем и не читаем хороших стихотворений и редко отвечаем за свои слова.

...За то благодарю, что, скверный гость,
Я всё-таки довольно сносно встречен —
И для плаща в прихожей вбили гвоздь,
И целый мир взвалили мне на плечи.
За всё, за всё. За то, что не могу,
Чужое горе помня, жить красиво.
Я перед жизнью в тягостном долгу,
И только смерть щедра и молчалива...