"Я занимался, можно сказать, гуманитарными операциями. У меня был опыт в наших южных республиках. Я его перенес на свою Родину — в Донецк. Я сам родом из Макеевки. Я ездил туда с гуманитарными грузами. После событий в Дебальцево я туда поехал, и так получилось, что глава города предложил мне встретиться с детьми. После встречи с детьми уехать оттуда я уже не смог. Я остался на восстановлении социальной инфраструктуры. Все, что касается детских садов, школ. Ехал по делам из Дебальцево в Новоазовск. Навигатор вывел меня не по той дороге на блокпост ВСУ. 6 июня 2015 года я попал в плен", — рассказал мужчина.
При этом он не исключает, что его задержание — это не просто стечение обстоятельств:
"Я только вышел. Я не хотел бы сегодня на эту тему говорить. Мне надо еще осмотреться и понять, что произошло в тот день".
Кимаковский отмечает, что украинские силовики оказывали на него и психическое, и физическое давление. Однако подробно рассказать об этом он сейчас не хочет.
"Было достаточно тяжело. Я не хотел бы очень детально углубляться в первые три дня. Я скажу, что было очень тяжело. Было и психическое давление, и очень серьезное физическое. Я сегодня такими словами скажу, потому что после нашего обмена сложилась очень интересная ситуация, при которой не исключено, что будет еще окно возможностей для других ребят, которые приедут сюда к нам. Которые остались там на Украине. Обреченности, наверное, не было, потому что я понимал, что Родина меня не забудет. Рано или поздно я буду на Родине".
Россиянин говорит, что условия содержания в тюрьме были достаточно жесткие:
"Это тюрьма. Крытая система. Хорошее наследие Советского Союза. Камеры 9 квадратных метров. 23 часа ты находишься в камере и один час прогулки. Я находился под судом в тюрьме, а не в лагере. Я был в достаточно жестких условиях".
Кимаковский рассказал о своих взаимоотношениях с сокамерниками:
"В 15 году было тяжеловато. А потом общий язык нашли. Война, обострение, людские потери, кто-то друзей потерял, кто-то — кров. Кому-то дом разбомбило. Отношения были разные. Но общий язык нашли, все нормально, раз я живой и здесь, значит все было хорошо, насколько это можно было в тех условиях. Есть такое понятие — общие человеческие ценности нашего русскоязычного мира. Они, скорее всего, и примирили. Православие. Это понимание того, что Россия и Украина настолько переплетены родственными, дружественными и товарищескими связями. Делить нам особо нечего. На том уровне мы это понимали. Мы вместе ходили в молитвенную комнату, молились. Были и такие моменты".
Собеседник журналистов признается, что ему было тяжело покидать людей, с которыми он находился в тюрьме:
"Когда ты уходишь и понимаешь, что остаются ребята там, это очень тяжело. В какой-то степени ты испытываешь даже чувство стыда: ты ушел, а они остались там. Это политзаключенные Украины — и граждане России, и граждане Украины. Мы думаем все одинаково. Стыдно было, что я ухожу, а они остаются. Но, как я понимаю, окно возможностей есть. Я буду молить Бога, буду благодарить всех, кто поможет, чтобы ребята оказались здесь в ближайшее время".
По словам Кимаковского, ранее неоднократно предпринимались попытки освободить его, однако удалось это сделать только сейчас:
"Для меня обмен, который состоялся, не первый. Меня пробовали оттуда вытаскивать с ноября 2015 года. Много попыток предпринималось меня оттуда достать".
Мужчина отмечает, что перед обменом переживал, что в последний момент украинская сторона нарушит свои обещания:
"Перед обменом я написал статью, которую опубликовали в России. Написал обращение, что я не чувствовал подвоха и не чувствовал проблем с нашей стороны. Я только понимал, что украинская сторона может в последний момент... Может что-то произойти нехорошее. Вот то, что и произошло с Русланом Гаджиевым. Его не обменяли. России не нужен был пиар, России надо было достать людей. России нужна была в большей степени гуманитарная составляющая в рамках политики примирения. Как серьезному, сильному и мудрому государству. Со стороны Украины, конечно, это больше хайп и пиар, что и показали картинки. Нас встречали грамотно, аккуратно, спокойно. Правительственный самолет, эскорт, нас привезли, получили нормальное медицинское обследование. С нами переговорили, помогли, кому необходимо было — материальная помощь. Иные виды помощи. Мне не надо было. Я освободился раньше всех".
Игорь Кимаковский сказал, что намерен отстоять свое честное имя в украинском суде.
"Мне Украина предъявляет очень серьезные обвинения: ведение агрессивной войны, посягательство на территориальную целостность Украины, помощь террористической организации. Я должен свою точку зрения отстоять и показать, что я не виновен. В той или иной степени я буду доказывать свою невиновность".
Мужчина сообщил, что пока он не готов ответить на вопрос, поедет ли он для этого на Украину:
"Я сегодня только, можно сказать, второй день на территории России, на территории Родины. Мне сложно пока об этом говорить. Сложно. Пока без комментариев".
Кимаковский рассказал, что он будет делать после освобождения:
"Я хочу сходить в русскую баню, купить себе комфортный и хороший костюм, рубашку с галстуком. Пройтись по друзьям и поблагодарить всех тех, кто мне помогал все эти годы, пожать руки, посмотреть в глаза. Потом сходить на могилы тех, кого, к сожалению, уже нет с нами. После этого начать жить".
Участник обмена заключенными вспомнил, что он чувствовал в самолете, на котором летел в Россию:
"Все ощущали радость. У меня было не сказать, что пустота, а какое-то спокойствие. Руководитель обмена с нашей стороны, который там присутствовал, сказал: "Ребята, летим на Родину". Стало очень спокойно".
Россия и Украина обменялись заключенными 7 сентября. Обмен прошел по формуле "35 на 35".
У мемориала рядом с "Крокусом" прошла панихида по жертвам трагедии
Биография Ирины Родниной: жизнь и спортивная карьера трехкратной олимпийской чемпионки и депутата