Рэпер Птаха раскрыл причину распада группы CENTR: Гуф подлый и двуличный

Рэпер Птаха (Давид Нуриев) встретился с нами в центре Москвы спустя несколько дней после того, как вернулся из Донбасса: бывший участник хип-хоп-группировки CENTR принимал участие в музыкальном фестивале "Лава-фест", который состоялся в Донецке. Давид сразу же заявил, что не хочет беседовать в кафе или на звукозаписывающей студии, так как ему эти локации попросту надоели. Он предложил поговорить на родине рэпа – на улице. Мы приехали по указанному адресу. Ждали Птаху у отделения одной из политических партий. Раздался звонок: "Вы где? У офиса партии? Не, пацаны, это не мой двор!" Спустя несколько секунд бодрым шагом к нам подошел Птаха. Он показал нам свой двор. А его ответы на вопросы показали, что на улице он свой парень.

Беседовал: Евгений Денежкин

– Давид, твои слушатели привыкли, что в своих песнях ты всегда говоришь правду. Иногда суровую, для кого-то неприятную. Но правду. Расскажи правду о том, как сейчас живет Донбасс.

– Нормально живет. Очень много молодежи приехало обратно. На концерте было 8 тысяч молодых людей, взрослых я там практически не видел. Хотя, я думаю, что молодежь вернулась не одна, а со взрослыми. На улицах пробки, люди гуляют, дарят друг другу цветы, шарики. Все нормально.

– Что тебя поразило, удивило, может быть, шокировало во время пребывания в Донбассе?

– Во время последней поездки меня больше всего шокировало большое количество расстрелянных домов. Очень много. Когда мы проезжали между Донецком и Луганском, увидели деревню, которую снесли за ночь. "Азов" подошел и "Градом" за ночь положил деревню. Там такая тишина… Там даже птицы не поют. Это страшно звучит, но выйдя из машины, я не услышал никакого звука. Деревня находилась в лесу, но даже птиц не было слышно. Даже в Москве их слышно. Там была просто мертвая тишина, вакуум. Это было страшно, этот момент я очень хорошо запомнил. Мы проехали немного дальше, остановились, и я снова услышал птиц. Конечно, поразило количество людей с автоматами. Очень много военных на улицах, потому что там постоянно готовятся провокации. Первый раз я приехал в Донбасс, когда там шла настоящая война.

– Ты даже сравнил Донбасс с Диким Западом.

– Там даже в кафе висят таблички, что с оружием входить нельзя. Знаешь, бывают таблички с перечеркнутыми собачками, мороженым. А там перечеркнут автомат Калашникова.

– Все понимают, как организовываются обычные концерты артистов. Но поездку в Донбасс обычной назвать сложно. Все-таки там идет война. Чем отличаются организация и проведение концертов в Донбассе от обычных выступлений?

– Там проделывают очень большую работу для безопасности. Очень много людей сопровождает артиста всюду. Не дай бог, если что-то с тобой случится. На самом деле, для артиста это самое безопасное место на Земле: вокруг стоят 10 автоматчиков, снайперы смотрят по сторонам, работают. Полностью прописываются планы переездов. Ты можешь выйти из гостиницы и пойти куда-нибудь. Но всегда у гостиницы стоят машины с военными. Они говорят: "Не ходи, не дай бог, с тобой что-то случится". Но тебя никто не останавливает, не запрещает разговаривать с местными жителями. Хочешь – идешь, но военные с тобой пойдут вместе. На всякий случай. Если тебя там грохнут, то туда больше никто из артистов не поедет, они очень за это переживают. А вообще, они очень гостеприимные люди. Я бы посоветовал людям туда поехать, не бояться. Через Ростов поехать и посмотреть. Там очень круто, там очень добрые и гостеприимные люди.

– А как жители Донбасса реагируют на ОБСЕ?

– ОБСЕ терпеть там не могут. Их называют глухими и слепыми, потому что они видят, что происходит, но закрывают на это глаза. К примеру, они видят, что идет стрельба, но говорят: "Никто не стреляет, никто ничего не видел". Представителей ОБСЕ там ненавидят. Если бы не военные, то местные жители бы их порвали, руки и ноги оторвали бы им. Это конченые люди. Конченые!

– Рэпер Рич рассказал, что российских рэперов, которые участвовали в музыкальном фестивале в Донецке, пытались подорвать. Что ты об этом знаешь?

– Хотели подорвать, да. Кого-то "приняли" с тротилом. Хотели "лупануть" все это дело. Я сам в задержании этих людей, конечно же, не участвовал. Помню, что там началась какая-то беготня, а потом узнали об этом.

– Что ты почувствовал, когда узнал, что 8 кг тротила были заготовлены для участников фестиваля?

– Я ничего не почувствовал. Я, когда еду туда, не переживаю, что меня могут убить. Убить и здесь могут, если, как говорится, на роду написано. Я выступал спокойно. Мне очень запомнился момент, когда мы стояли на сцене, а военный другому говорит: "Слушай, мне не нравится тот чердак!" На чердак отправили людей, чтобы они проверили, нет ли там кого, потому что точка обзора такая открывалась, что оттуда можно было просто "поснимать" всех артистов, выступавших на сцене.

– А ты знаком с главой ДНР Александром Захарченко?

– Нет.

– После выступления, насколько я понимаю, было застолье. Можешь рассказать, кто там был и что обсуждали?

– У Захара было застолье. Я на него опоздал. Нашему диджею стало плохо. Мы команда. Если куда едем, то едем вместе. Не бывает такого, что я куда-то поехал, а пацаны при этом сидят в гостинице. Диджею стало плохо, он что-то съел не то. Когда мы приехали, там были люди, но все уже разъезжались.

– Ты познакомился с писателем Захаром Прилепиным. Каким он тебе человеком показался?

– Мне показался он гостеприимным человеком. Он привел в дом посторонних людей. Пустил всех и сказал: "Парни, вот стол, вот коньяк, вот шашлык, добро пожаловать!" Желающие плавали в бассейне.

– После знакомства с Прилепиным захотелось почитать его книги?

– Да, думаю, что прочитаю. Сейчас у меня просто стройка, немного не до этого. Я студию новую открываю. Но позже почитаю. Честно говоря, я раньше и не знал, что он писатель, мне уже там сказали. Мы с ним перекинулись парой слов. Мне кажется, был бы он каким-то высокомерным человеком, то я бы заметил. Он со всеми добродушно общался. Видно было, что человек пытался сделать так, чтобы всем было максимально комфортно. Он не хотел показаться всем хорошим. Не хотел сделать так, чтобы мы кому-то рассказали что-то хорошее об этом месте. Он знает, что мы рэперы, что мы мало общаемся с поп-артистами. Я считаю, что у него не было какого-то меркантильного расчета.

– Ты после поездок стал на себе ощущать давление украинских националистов?

– Мне на них вообще наплевать. Если у кого-то есть проблемы, то приезжайте, будем разговаривать. Пусть они приезжают сюда, здесь поговорим. Здесь тоже хватает своего местного населения, которое может тоже очень сильно по башке дать, просто потому, что кто-то скажет, что Россия – это плохая страна. Здесь тоже есть патриоты, есть футбольное фанатье, имеются и российские организации, которые ценят и любят свою страну. Я бы не сказал, что это украинские националисты, это фашисты. Судя по тому, что они говорят, они еще и малообразованные. Они историю либо не знают, либо они ее целенаправленно искажают. Иногда такую чушь несут, слушаешь и думаешь: "Парни, вы что там жрете вообще?" Это знаешь, как у нас в свое время были скинхеды. Мозгов у них вообще не было. Основная часть была мегатупая. Такую ерунду несли. На Украине такая же ситуация сейчас. А вообще «Правый сектор» (запрещена в РФ. – Прим. ред.) это уже попса. Модно было быть правосеком, все туда ломанулись. Сейчас это не идеологическая организация, а попса. Никакого уважения и страха я перед ними не испытываю. Меня очень тяжело напугать. Мне плевать, что они пишут обо мне, на форумах публикуют мой адрес. Плевать.

– А что для тебя патриотизм?

– Это не фанатичное муравьиное движение. Когда все муравьи идут – и я иду. Это уважение и любовь к своей стране. Это и понимание ее всех косяков, понимание того, что она может и не может тебе дать. Патриотизм – это не значит говорить, что твоя страна самая лучшая, только потому, что она твоя. Патриотизм – это четкое понимание, что это твоя земля, твоя семья, твои друзья. Это все стоит за тобой. Патриотизм – это поддержка своей страны. Я, например, отказался от поездок на Украину не потому, что я ее не люблю. Я очень ее люблю. У меня там много друзей. Это был принципиальный момент. Я не поеду ради 50 концертов в год в страну, где мою страну и ее население оскорбляют. Я не продажная скотина.

– А как ты относишься к российским артистам, которые выступают в Киеве? Вот, к примеру, Баста недавно был в столице Украины.

– Это их личное дело. А Баста вообще украинец. Вакуленко. Это личное дело артистов, их мировоззрение. Я никого осуждать или поддерживать не буду. Моя позиция известна.

– А что должно произойти, чтобы ты выступил в Киеве?

– Когда у них сменится власть, когда люди встанут и скажут: "Мы все-таки вместе победили фашизм" – тогда, может быть, я и поеду.

– Как конфликт, произошедший на юго-востоке Украины, повлиял на твое общение с друзьями, живущими в этой стране?

– Изначально некоторые начали поддерживать Майдан. Они реально верили, что что-то изменится в лучшую сторону. Никто не шел за "Правым сектором" или еще за кем-то. Люди шли, потому что хотели перемен. Их бывший президент себе дома отстраивал, когда люди нуждались в подъеме экономики. Когда артисты шли выступать на Майдан, я им говорил, что это плохо кончится. Я с некоторыми ссорился в переписке, некоторые со мной не общаются. Сейчас они приезжают, я у них спрашиваю: "Ну что?" Они отвечают: "Ну да, ты был прав". Революция, свержение режима всегда приводит к такому. Никогда по-другому не было. Откат экономики всегда происходит минимум на 10 лет. Есть законные пути, а бегать как обезьяны по улицам с факелами, бросаться бутылками с зажигательной смесью в ментов (они же не все являются плохими, есть же нормальные люди) – это пережиток прошлых веков. Знаешь, это уровень австралопитека: когда человек ничего не может, только бросить камень – на другое мозгов не хватает. Парни на Украине сейчас все поняли, они все видят, что происходит. Я спрашиваю: "Что вам дал безвиз в Европу? Деньги есть на Европу?" Они улыбаются в ответ.

– По твоему мнению, как можно остановить конфликт на юго-востоке Украины?

– Снести это правительство к чертям собачьим. Я не думаю, что Донбасс вернется. Слишком много людей поубивали, Украина смотрит на это и молчит. Понятно, что им "расчесывают" это всё по-другому: рассказывают о каких-то фантастических русских танках. Маразм. Я ездил туда и никаких русских танков не видел. Спрашивал у людей, никто их не видел. Я специально в первый раз поехал в Донбасс, чтобы понять, что там происходит на самом деле. Я хотел сформировать свою точку зрения на этот конфликт. По телеку много чего будут говорить, в интернете много чего будут писать. Для того, чтобы понять что-то, надо приехать туда и посмотреть. Надо снести правительство Украины. Там сидят ублюдки, которые ничего не делают, только экономику роняют. Они берут у МВФ деньги в долг. А бабки кто отдавать будет? Взять-то взяли, а отдавать кто будет бабло? Народ? Сносить и ставить нормальное правительство надо. Людям нужно выходить на улицу и говорить: «Валите!». На голосования не нужно ходить или писать в бюллетенях «Против всех». Их надо убирать оттуда, ставить нормальное руководство, нормальных людей, а не каких-то пьяных дебилов. Порош – это позор Украины.

– Киевские власти ведут борьбу с российскими артистами, которые побывали в Крыму. Как ты можешь оценить их действия?

– Не от большого ума они это делают. Они еще социальную сеть «ВКонтакте» запретили. Зато тише стало (Смеется.). Перестали тысячи молодых и борзых украинцев писать гадости. Можно даже за это им спасибо сказать. Но был и контингент адекватных людей, мы их потеряли. Я считаю, что не пускать артистов на Украину – это большая ошибка. Артисты приезжают к людям. Кто-то, конечно, приезжает бабки заработать, кто-то – чтобы поддержать людей. Они сделали так, что сейчас лишний раз туда ехать никто не хочет. Показывают этим, что они обиделись. Обидели, видите ли, девочку. Я поехал в Крым и еще неоднократно туда поеду. 21-го числа буду выступать в Ялте. Поеду в Крым, поеду в Луганск, поеду в Донецк. Я буду ездить там, где я хочу. Мне по барабану. Я еду к людям выступать, мне наплевать, кому это не нравится. Говорят, что я перешел незаконно границу. Как я перешел? Я с российской границы перешел их границу. Это уже пограничники ДНР и Украины должны решать сами вопрос. Это вы не можете найти общий язык с частью вашей страны, вы их убиваете в прямом смысле, пытаетесь их плеткой бить, чтобы они на колени встали. Там не те люди живут, они на колени не встанут. Они будут биться до последнего.

– Насколько мне известно, твоя первая поездка в Донбасс состоялась еще в феврале прошлого года. А Гуф и Слим не захотели с тобой ехать?

– А их никто и не звал.

– А у них желания не было?

– У Гуфа точно не было. Гуф это человек, который точно туда не поедет.

– Почему?

– Он в этом отношении расчетливый. Он понимал, что Украину тогда потеряет полностью. Это концерты, бабки. Вадику вообще без разницы, куда ездить. Он просто даже об этом не думал. Я никому не сказал. Я сольно ехал. Не как группа CENTR. Это мое личное решение. Парни хотят ехать на Украину, я им сказал: "Езжайте, вдвоем выступайте, я не против, зарабатывайте бабки на Украине".

– В Донецке ты выступал с рэпером Хаски. На первый взгляд, он весьма противоречивый артист. Сначала кажется, что он очень асоциальный человек, когда начинаешь анализировать тексты его песен, понимаешь, что не все так просто, что в его словах есть смысл. Что ты о нем думаешь?

– Ты знаешь, я впервые его увидел. Не видел даже его на фотографиях. Я знал, что есть такой рэпер Хаски. Я скачал его альбом и послушал. Там была песня о том, что он стоит перед иконой. Я как-то задумался. Странно. Вроде, молодая школа, а у него икона в песне. В людях, которые говорят, что стоят перед иконами, как правило, есть что-то духовное. Не всегда. Но зачастую. Я с очень большой настороженностью отношусь к неверующим людям. Неверующий человек – это тот, который может тебя обмануть. И верующий, конечно же, может обмануть, но неверующий тем более. Я пообщался с Хаски. Мы посмеялись друг над другом. Он назвал меня пенсией, а я его первоклашкой. Он очень круто выступил. Мне показался он хорошим парнем. Хотя, когда я его в первый день увидел, он был такой растрепанный, они всю ночь где-то лазали (Смеется.).

– Раз ты затронул тему веры, что для тебя Бог?

– Я православный. Для меня Бог как кислород, деревья. Я не представляю себе дедушку, сидящего в кресле. Все, что есть вокруг нас, это Бог. И плохое часто от Бога идет. Тебя мотает, а потом раз – ты что-то получаешь. Тебя мотало, ты уже на опыте понимаешь, что с этим делать. Это, знаешь, как заработанные бабки. Когда тебе просто миллион дают, ты уходишь в кутеж! Раз – и ляма нет. Когда ты заработал миллион, ты понимаешь, что такое заработанные деньги, ты уже начинаешь думать. Многие говорят, что не было бы войн, дети не погибали бы. Если кто-то читал священные писания, то там написано, что Бог после потопа сказал, чтобы люди решали сами свои дела, а он с них за поступки спрашивать будет. Мы сами начинаем войны, сами создаем лаборатории болезней, многое делаем. Но люди все валят на Бога. Я верю в Бога, просто его люблю. Он мне очень помогает. У меня даже в песне есть строчка, что я "любимчик у Бога" (Стучит три раза по дереву.). Друзья мне говорят, что он действительно меня любит. Я попадал в такие ситуации, когда все уже, нет вариантов и неоткуда ждать помощи. Я говорил, что если будет, то я приму это, но я бы не хотел, у меня есть другие планы на жизнь. Ни разу не было такого, чтобы Бог от меня отказался.

– Какое у тебя отношение к смерти?

– Не хочу умирать, как и все люди. Честно, не хочу. Хочу жить вечно. Но цена вечности это одиночество. Самой смерти не боюсь. Я боюсь п****лей после смерти (Смеется.). Мне кажется, что там для меня отдельный VIP-котел заготовлен. Но смерти, повторюсь, не боюсь. Если бы боялся, то я не поехал бы в Донбасс.

– Ты и в Сирию хочешь поехать. Зачем?

– Я хочу видеть это своими глазами. Хочу посмотреть, что там происходит, поговорить с нашими военными, которые там находятся. Вне протокола многие вещи ты слышишь по-другому. А еще я люблю самолеты. Хочу посмотреть на технику. Хочу увидеть не просто самолеты в музее или на авиашоу, а боевые.

– А ты что-нибудь делаешь для того, чтобы поехать в Сирию?

– Я постоянно пытаюсь, со всеми разговариваю, чтобы меня взяли выступать в Сирии. Но что-то не срастается. На Донбасс тоже пришлось самому ехать. Туда приезжали какие-то артисты а-ля "Поющие трусы". Но они там никому не нужны. Они не дают людям вдохновения и сил. Люди говорят, что они нам не нужны, что время не то, когда просто хочется повеселиться. Нам хочется услышать какие-то песни, которые поднимут дух.

– Какую музыку слушают люди на войне?

– Разную. В Донецке есть человек, который слушает Шопена. И кого-то еще. Штрауса, вроде. Кого-то из классиков. Говорит, что эта музыка его успокаивает.

– Наверняка публика, пришедшая на концерт в Донбассе, имеет свои отличительные особенности. Все-таки эти люди видели войну.

– Нельзя сказать, что там были все те люди, которые видели войну. Надо смотреть правде в глаза. Многие поджали хвосты и убежали. Мне рассказывали, что, когда началась война, на границе стояла машина, в которой сидели четыре огромных лба. Здоровые, раскачанные кабаны. Один говорит, что им срочно нужно уехать, спрашивает, как это сделать. Ему предложили надеть платье. Надел платье и прошел. Я не понимаю таких. В нашей стране тоже такие есть. Не все такие герои, которые со штыком пойдут грудью на амбразуру. А есть обычные пацаны, которые мало говорят. Они встанут и будут стоять.

– Как относишься к возвращению Крыма в Россию?

– Позитивно. Если бы мы не вернули, то там стояли бы корабли НАТО. Можно говорить, что возвращение Крыма было красивым, правильным, неправильным. Но Крым – это Россия. Там наши военные базы стояли. Сейчас власть на Украине явно направлена в сторону НАТО. Если бы Россия не вернула Крым, то сейчас бы там стояли натовские корабли, подлодки с ядерным вооружением. Это все. Могла бы начаться война. Наш президент молодец. Я считаю, что он правильно сделал. Я бы поступил так же. Я был в Крыму, у меня там много друзей. Они говорят, что так давно хотели получить российское гражданство. Говорили: "Да нам это надо, мы русские люди". Не все, конечно, хотели вернуться в Россию. Есть определенное количество людей, которые были против, но основная часть хотела жить в России.

– Ты несколько лет назад баллотировался в муниципальные депутаты от фракции ЛДПР.

– Да, это был фан! Это был фан! (Смеется.). Нужно было много что делать. Нужно было готовить предвыборную кампанию, листовки, речь нужно было толкать. Мне пацаны знакомые из ЛДПР сказали: "Будешь баллотироваться в Шишкин лес от ЛДПР?" А мы сидели, бухали. А я рэпер, для меня шишки… Я говорю: "Конечно!" Как-то все так закрутилось, завертелось. Конечно, я ничего особого не делал. Особо не стремился. Какой я депутат? У меня нет юридического образования, я считаю, что у любого депутата оно должно быть. Я считаю, что тракторист обычный без юридического образования не может пойти в депутаты. Честно говоря, если я стану депутатом, то я буду просто лупить там всех. Буду объяснять: "Не надо воровать!" Если будут, то я буду лупить их.

– Физически?

– Физически! Буду бить их. Им говоришь: "Не воруй". А они, знаешь, как коты. Кот сидит у чашечки. Ты ему говоришь: "Не трогай!" А он все равно лапой своей заденет и чашку уронит. В управлении городами таких много. Они приходят к бабушкам, на уши им присядут, конфетки им принесут: "Бабуля, как у вас дела, тра-та-та". И все бабушки идут за него голосовать. Глядишь, и он уже депутат или какой-нибудь другой важный Вася. А он пришел воровать бабки. Я понимаю, что воровать будут всегда. Во всем мире воруют. В Америке вообще взятки официально разрешены. У них есть фонд и лоббирование. Даешь бабки, и они твои интересы лоббируют. Если бы я был политиком, то, наверное, старался, делать так, чтобы не воровали. Либо меня бы завалили.

– Ты сказал, что если бы занимался политической деятельностью, то лупил бы плохих политиков. Кого в первую очередь?

– Не хочу говорить, мне хватает проблем (Смеется.). Но много кого, честно. Очень многих муниципальных депутатов отлупил бы, лупил бы в ЖЭКах, больничках. Я пришел бы в больничку и спросил: "Где бабки?" Огромные деньги же выделяют, но их пилят. Потом стоит больница разваленная. Я бы дал просто в нос разок, потом сломал бы ногу и сказал: "И в этой больнице ты будешь лечиться на общих основаниях. Если увижу, что тебе делают поблажки, то сломаю вторую ногу". Я бы делал так. Из меня политик или президент вряд ли хороший получится. Я бы чиновников просто розгами лупил.

– А ты числишься сейчас в составе ЛДПР?

– Я не знаю (Смеется.). Я один раз пришел, получил партийный билет. Потом еще раз пришел с другом. Посидел, послушал все это дело. Другу говорю: "Моть, это не мое, я не понимаю". Я не понял, о чем они говорят. Они будто бы специально говорят так, чтобы никто их не понимал. Все сидят, и кроме спикера никто ничего не понимает. Все сидят с такими болтами: "А что он говорит? Что говорит?". Да и какой я депутат. Хотя, к ЛДПР отношусь хорошо. Владимир Вольфович мне импонирует. Все к нему относятся с хихиканьем, а он серьезный чувак. Он решает серьезные вопросы, он очень умный мужик. Когда произошла история с Носовым, он состоял в ЛДПР. И я тоже состоял. Я тогда сделал для себя пометку: "Тут своих нет, тут чужие" (Смеется.). Хотя за помощью я и не обращался в ЛДПР, я сам решаю вопросы.

– Несколько лет назад в Сети ходили слухи, что на платформе "ЦАО-рекордс" будет создана либо партия, либо общественное движение для молодежи.

– Да это я прикололся (Смеется.). Я написал: "Давайте сделаем партию ЦАО". Мы прикалывались так: давайте сделаем ЦАО-бананы, ЦАО-молоко, ЦАО-партию. Этим заниматься надо. Я старый для этой фигни. Я ленивый. Раньше, может быть, я и заморочился бы. Это нужно найти толковых людей, а не полудурков, как, например, у Навального бегают там непонятные гуманоиды. Здесь нужен серьезный подход: не для количества, а для качества.

– А почему на тебя ополчилось движение "Антидилер"?

– Потому что я испортил ему карьеру. Человек занимался самопиаром, а не развитием чего-либо. Я не могу утверждать, но в Москве очень много говорят о том, что Дмитрий Носов любит кокаин. Москва пищит от этого. Очень многие девчонки об этом говорят. Я не могу утверждать, что это факт, но когда я сказал: "Давайте с Дмитрием Носовым сдадим анализы, не пописаем, а пойдем ногти и волосы сдадим", – он как-то сразу съехал. После этого человек хотел меня посадить. Было видно, что это заказняк лютый. Меня преподнесли в том свете, что я отмороженный и конченый псих, неадекватное и невоспитанное быдло. Меня вызвал к себе начальник Следственного комитета одного из московских районов. Мы с ним поговорили, после чего он мне сказал: "Слушай, а ты нормальный чувак". Я отвечаю: "В плане? А какой я должен быть?" А он: "Да так…" Потом мне то же самое сказали в МВД, ФСБ. Там есть люди. Просто меня преподнесли в таком формате: самое грязное, что я делал в жизни, показали и сказали: "Смотри, какой он негодяй". Я никого не убивал, не украл. Я просто высказал свое мнение. Да, в противозаконной форме. Они зацепились. Было, за что подтянуть, они это сделали. Это мой косяк, я допустил такую возможность себя подцепить. Как бы тебе объяснить… Я всегда говорю: "Если воруешь, то будь готов, что тебя посадят. Не надо обвинять в этом государство". Я знал, что этого нельзя делать, но спьяну я расслабился и сказал те слова именно в той форме. Это дало возможность меня укусить. Но я сижу здесь, у меня есть концерты, у меня появились новые хорошие знакомые, а где Дмитрий, я не знаю. Я ничего о нем не слышу. И об "Антидилере" в целом. В Красноярске вообще говорят, что они барыг крышуют: бьют, говорят, что посадят, если не заплатишь. Я утверждать не могу, что это правда, но слухи такие есть. С учетом того, что происходило со мной, не исключено, что это правда. У "Антидилера" я не увидел моральных принципов. У нас есть полиция, Нацгвардия. Не может просто человек бегать по городу и отлавливать людей, заниматься ерундой. Это незаконно, ненормально. Пиши заявления в полицию. У нас с Носовым много общих знакомых. Я ни разу не услышал от тех, кто занимался с ним еще до того, как он стал чемпионом, и от тех, кто после этого с ним общался, ни одного хорошего слова о нем. Люди к нему относятся с недоверием и неприязнью. Я говорю: "Ну, вы же с ним друзья". А они: "Какие мы друзья, ты же понимаешь, что он депутат". Такая вот история. Я сильно испортил ему карьеру, поэтому меня захотели посадить.

– В итоге ты за экстремизм заплатил 200 тысяч рублей, Носов исключен из ЛДПР. На этом конфликт завершился?

– Да. Потом я разговаривал с окружным прокурором. Мы с адвокатом Жориным ходили к нему. Разговор был не то, что на повышенных тонах, но он был достаточно серьезным. Он взрослый человек, старше меня. Я объяснил свою позицию ему, и мне кажется, что он меня понял. Мы друг друга услышали и тему закрыли. Я не трогаю Носова и ничего о нем не слышу. Он, вроде, меня тоже не трогает, но я чувствую, что где-то может что-то щелкнуть (Смеется.). Эта такая персона, которая может ударить со спины, мне кажется.

– После того, как тебя оштрафовали за публичное высказывание, признанное экстремистским, ты стал внимательнее следить за словами?

– Я всегда внимательно следил за словами. Как бы банально это ни звучало, улица меня научила следить за речью. Здесь я позволил себе не проследить, это закончилось плохо. Зато я узнал, что такое речевой маркер: "по моему мнению", "не могу утверждать, но", "мое мнение"...

– Юридические прослойки.

– Да, такие моменты (Смеется.). Меня Жорин научил говорить так.

– Какой у тебя распорядок дня?

– Я очень мало сплю, много работаю. Я просыпаюсь часов в 12 дня, засыпаю в 4-5 утра. Просыпаюсь, иду в душ, ем, раскачиваюсь, еду на свою стройку, занимаюсь своими делами, прихожу домой, играю в Хbox до утра (Смеется.), могу поехать к друзьям, посидеть с ними, пива попить с ними, пообщаться, посмеяться. У меня много дел днем, я все стараюсь днем сделать. Передвигаюсь по городу я на метро, потому что большие пробки. Некоторые говорят: "Ты что в метро делаешь?" А я отвечаю: "Я вам что, бог какой-то? Пробки на улице, они не раздвигаются, потому что я еду" (Смеется.). Сейчас стройка у меня идет. Делаем большую студию и лофт. Студия будет лучше, чем старая. Сейчас спортом опять буду заниматься.

– Каким?

– Боксом. Ну, и надо в партере поработать. А то я старенький уже, 36 лет (Смеется.).

– Как ты предпочитаешь отдыхать?

– В тишине, чтобы меня никто не дергал. Чтобы вообще никого не было: ни друзей, ни подруг, ни семьи, чтобы я был один со своей башкой. Я очень люблю речки, всякие палатки. Не люблю океаны. Я подхожу к океану, и он меня напрягает. Я его побаиваюсь, такая штука огромная, непонятно, кто там водится. Хотя я уважаю океан. Вообще отдыхать люблю один, желательно на природе. Собака только всегда со мной. Без Тюленя я не еду на природу. Сплю в палатке спокойно, знаю, что близко никто не пролезет бесшумно. Собака хоть и старенькая, но все равно сидит и смотрит. По пояс вылезет из палатки, ляжет, ушами шевелит и смотрит. Мышка пробежит какая-нибудь, она рычать начинает.

– Из всех мест, где ты путешествовал, какое тебе понравилось больше всего и почему?

– Сейшелы. Там надо побывать, невозможно описать словами. Это место будто бы нарисовано. Рекламу "Баунти" помнишь? Вот, один в один. Огромные камни, вулканические породы, очень много гранита. Огромные камни полукруглые, такое чувство, что их кто-то плетьми хлестал. Очень много легенд связано с этим местом. Сейшелы произвели на меня самое большое впечатление. Ездил еще я летом на границу с Монголией. Там я прозрел маленько. Там коршуны летают. Спрашиваю: "А чего они летают тут?" Кошек воруют. Говорят, что даже маленьких собачек в городе нет. Мы походили там по буддийским храмам. Я православный человек, но я отношусь к другим религиям очень хорошо. Неважно, под крестом ты ходишь или под полумесяцем, главное, какой ты человек. Бог один, имен у него много.

– А кто твой любимый поэт?

– Поэт? У меня нет любимого поэта (Смеется.).

– А писатель?

– Мне Пелевин больше всего нравился, Акунин.

– У тебя дочь появилась, когда тебе было 18 лет. Каково в таком юном возрасте стать отцом?

– Круто. Моей дочке 17 лет. У нас разница в возрасте 19 лет. Не так уж и много. Я понимаю, что она говорит. Она слушает такую же музыку, какую слушаю я. Хотя она иногда Black Star слушает, Скруджи ей нравится. Мы быстро с ней общий язык находим. Конечно, я как папа со своим правом вето. Я шучу над ней, она шутит надо мной. Она прекрасно понимает, как я живу, о чем я пою, о чем говорю. Она далеко не всегда со мной согласна. Часто буянит: "Мне это не нравится!" Я говорю: "Так, все, молчи". В молодости я, конечно, офигел. Это все было запланировано, но когда это произошло, я офигел. Не рассчитывал, что будет столько геморроя. Но я рад, что это произошло тогда и что сейчас у меня уже есть взрослая дочь. Притом она еще и хорошо учится.

– А кем она хочет стать?

– Журналистом. Я против.

– Почему?

– Бесполезная работа. Я ей говорю, что буду старым, что мы делать будем, как мы жить будем? Буду смотреть на тебя, у тебя будут проблемы, я буду нервничать. Мы же уехали из Баку после войны. Вся эта история наш финансовый багаж сильно сократила. Становление нашей семьи очень тяжело проходило, у нас род заново начинается. Грубо говоря, мы в Москве начинаем все заново. Дочери говорю, что она должна увеличивать счет семьи. Я ей говорю: "Построю бизнес, купил землю, построю дом, отдам тебе все, а ты должна приумножить это, твой сын или дочь должны это приумножить". Наш род в Баку всегда был на хорошем счету. Мы должны опять встать на ноги, наш род должен быть нормальным. Семья. Я учу ее этому. Но это без толку, мне кажется (Смеется.). У нее какие-то свои детские приколы. То она косплеем занимается, то боксом. Перебила всех во дворе: и мальчиков, и девочек. Она такая у меня. Но учится хорошо, я горжусь ей.

– В 17 лет девочки уже обращают внимание на парней. Ты контролируешь ее личную жизнь?

– Я, конечно, пытаюсь (Смеется.). Но я не тот папа, который там типа: "Эй, приведи его, мы его сначала испытаем!". Она мне приведет своего парня, и я буду смотреть. Мне не важно, сколько у него денег. Главное, чтобы он был толковым и воспитанным парнем. Я жизнь прожил, я вижу по человеку, каким он станет. Если он будет любить мою дочь, то я его приму. Но если он ее потом бросит, то я что-нибудь сделаю. Посажу его в машину, а потом… (Смеется.). Шучу.

– А как твоя бывшая супруга участвовала в воспитании дочери?

– Ника живет с мамой. Для нее мама – это святой человек. Она все это вывозила, когда у меня начался лютый трип жизни. Меня уносили бары, бабы, трава. В этот момент она всегда была с Никой. Когда началась история группы CENTR, она вытаскивала Нику. Я очень ей благодарен. Если бы не Карина, если бы была женщина другого склада, то моя жизнь, наверное, могла сложиться по-другому. Не так удачно. Я знал, что у моей дочери есть хорошая мама. Это святой человек. Она молодец.

– Давид, а ты ведешь здоровый образ жизни?

– Нет (Смеется.).

– Есть вредные привычки?

– У меня их фантастическое количество. Но они адекватного размера. Я не могу сказать, что я конченый наркоман. Я иногда балуюсь, это факт. Но я такой человек, мне так проще перегружаться. Я сейчас не пью. У меня волнами: то я в этом дерьме весь, то я дома сижу и чай пью. Друзья спрашивают: "Ты что?" А я отвечаю: "Я постарел, отстаньте". Потом я снова молодею. И так всю жизнь у меня было. Я не считаю правильным заниматься спортом с утра и до вечера. Утром – спорт, вечером – спорт, спорт, спорт, спорт. Во всем себя ограничиваешь, питаешься правильно, быстрые углеводы, медленные белки. Зачем? Я сижу радостный и довольный, а друзья ходят злые: "Жрать хочу!". Советую поесть. А они говорят: "Я на сушке!" А я поем. Я не лютый ЗОЖевец. У меня офигенный образ жизни. Хотя я в свое время много занимался спортом, но это всегда миксовалось с какими-то гадостями.

– У тебя есть возлюбленная?

– Да, ее зовут Лана. Мы почти 4 года живем вместе.

– Как познакомились?

– Приехал в Оренбург выступать. В зале прошла белобрысая девушка. Вроде, много блондинок там было. Но она прошла, посмотрела и ушла. Я после концерта спрашиваю: "Кто это был?" Все говорят, что гоню и что там никого не было. А потом я увидел "лайк" в Instagram. Она мне один "лайк" поставила. Я такой: "О, нашел!" Мы долго просто общались. Потом я приехал в Оренбург, чтобы с ней встретиться. Она не приехала на встречу. Хорошо, что у меня друзья были в Оренбурге, мы с ними потусили. Я уехал в Москву, мы с ней списались. Сказала, что у нее так получилось. Я приехал во второй раз. Кое-как я вытянул ее на встречу, встретились и пообщались. Потом я улетел. Затем прилетел в третий раз. Какие-то детские лобызания были. Знаешь, она такая, что к ней на хромой кобыле не подъедешь. Она так воспитана, что с ней нельзя побухать и потусить. Она не пьет, ничего не употребляет. Она как раз ЗОЖевец. У нее правильная еда, спорт. Максимум, она может со мной в клубе выпить. А ей многого и не надо: один стакан вина выпивает, и она уже веселая становится. Отношения долго развивались, года полтора все тянулось. Потом она ко мне приехала, мы Новый год встретили вместе и так и остались парой. Она меня бросила один раз. На месяц с родителями уехала в Испанию. Потому что мой бывший концертный директор Оля – овца. Наговорила ей каких-то ужасов. Лана обиделась и уехала к родственникам. Я нашел ее, с горем пополам все-таки она приехала, чтобы поговорить. Мы поговорили, и больше она никуда не уезжала.

– А официальный брак планируете заключать?

– Да. Сейчас не до этого, но вообще хотим пожениться.

– Детей еще хочешь?

– Я сына хочу очень. Надеюсь, что у меня будет сын. Если у меня будет девочка, то мне кажется, что моя дочь меня убьет. Мне кажется, что она скажет: "А! Еще одна дочь! Нет! Я должна быть одна" (Смеется.).

– В одной из песен группы CENTR вы задиссили рэпера Серегу. Потом в Сети появилась фотография, на которой запечатлен ты и Сергей за одним столом. Чем закончился тот биф?

– Я помню даже, как появилась эта фотография. Чувак просто подбежал, сфотографировал, мы за ним, он свалил. Это было в клубе "Жара". Мы просто пообщались. Я объяснил, почему мы так сказали, почему он, какие-то вещи сказал. Мы посидели и как мужчины поговорили, потом разошлись.

– Каким тебе человеком показался Серега?

– Он своеобразный человек. Нельзя сказать, что он простой парень-рубаха. Он человек со своим мнением, своими достижениями. В принципе, с ним можно адекватно поговорить и решить вопросы разговором. Хотя у некоторых сложилось другое мнение о нем. Мне повезло, я быстро нашел с ним общий язык.

– Как ты относишься к Versus Battle?

– Отвратительно. Я считаю, что это ненормально, когда люди выходят и поливают друг друга грязью. Это аморально. Это полный бред и идиотизм, насколько бы это технично ни было. 12-летние типы сейчас пытаются брать пример с рэперов, которые участвуют в Versus Battle: сидят и в Сети пишут: "Да я там твою маму…" Они не знают другого рэпа, не знают, что он должен быть со смыслом. Для них вот это "поливалово" – это рэп. Это все останется на совести организаторов это баттла. Когда это поколение вырастет, то организаторы Versus Battle, в частности, Ресторатор, будут локти кусать. Он растит поколение ублюдков. У людей, которые могут сказать что-то про маму, нет ничего святого. При всем моем к нему нормальном отношении, это все отразится на его карме. Не дай бог, конечно, но мне кажется, что просто так это не проходит. Целое поколение растет на этом. И вообще, Versus это попса. Там уже какие-то блогеры бьются, какие-то ведущие, вообще х... пойми, кто. Я уже не отношусь к этому как рэпу, это шоу. SLOVO мне нравится больше. Они более андеграундные хотя бы, а Versus для меня это попса на уровне комедийного шоу, большая часть артистов, которые там выступают, это чмошники. Если в баттле участвуют рэперы, которые долго конфликтуют, многие годы, то это другой вопрос. Это правильно, это круто, это должно быть в хип-хопе. Но часто выходят те артисты, которые начинают конфликтовать за неделю до Versus Battle, резко начинают друг друга поливать грязью.

– Год назад некоторые рэп-паблики писали, что ты хочешь вызвать на Versus рэпера L’One. Как ты можешь это прокомментировать?

– Я не комментирую эту информацию (Смеется.). Все прекрасно понимают, когда, что и о ком я говорил.

– Ты дружишь с рэпером Шокком. Что у тебя с ним общего?

– Когда они впервые приехали с Оксимироном в Москву, я к ним приехал домой. Один. У меня были с ним непонятки в интернете. Мы сначала поговорили по телефону, а потом я приехал. Мы сели, поговорили. Он тогда сказал мне: "Мы вообще живем в Германии, мы приехали и не поняли, как это так". Они оскорбления мамы воспринимали по-другому. Там немецкий рэп такой. Все рэперы, кричали, что Шокк плохой, что он негодяй и подлец, что его нужно растерзать и сжечь. В итоге эти люди идут на Versus и занимаются там тем, что осуждали. Шокк был собой, эти – двуличные ублюдки, которые поливали его грязью, а теперь таким же занимаются. Шокк перестал заниматься этим, он приехал сюда и понял менталитет. И он понял неправильность всего этого. Я с ним дружу, он хороший парень, талантливый. К сожалению, в жизни произошло такое, что немного ударило по его карьере, но он крутой художник, он хорошо бьет татуировки и делает классное музло.

– А Оксимирон каким тебе человеком показался?

– Не настолько хорошо с ним знаком. Я видел его тогда, когда к ним приезжал. Он мне показался закрытым таким персонажем. Он все пытался отойти в другую комнату, хотел побыть один, когда мы с Шокком разговаривали. Кто-то говорит, что он достаточно коварный. Есть такой рэпер Lil Tiger. Он говорит, что Оксимирон очень хороший. У каждого свое мнение. Для меня Оксимирон – это человек, бросивший друга в беде. За это я очень на него зол. Он бросил друга, когда этого делать нельзя было. Он мог этого не делать, мог поступить по-другому. Но он отвернулся от друга. Это их проблемы, но я как слушатель и как человек, который в этом во всем варился, воспринял это нехорошо. Для меня это некрасивая ситуация. Но в других ситуациях, говорят, что он очень хорошо поступает, порядочно к друзьям. Вполне может быть.

– Мирон тебя упомянул в песне, и ты довольно резко отреагировал, почему?

– Да не реагировал я резко. Я пьяный сидел, вроде, в Калининграде это было. Мне Гуф и Слим говорят: "Давай-давай, ты должен что-то ответить, напиши что-нибудь!" (Смеется.). Я говорю: "Да не хочу я ничего писать!" Мы набухались. Они мне: "Ты же Птаха, ты же должен что-то ответить". Я и согласился: "Ладно, что-нибудь напишу". Он сказал, что в его рэпе нет Птахи. Автоматически я в его рэпе появился. Я есть в рэпе Оксимирона (Смеется.). Он сам не понял, как меня в свой рэп интегрировал.

– А что для тебя дружба?

– Это верность. Необязательно, что это помощь какая-то, в том числе финансовая. У меня есть друзья, которые мне ничем помочь не могут: ни финансово, ни физически. Они могут мне совет душевный дать. Это дружба, которая не основана на меркантильных целях. Вот ты просто есть, мне просто с тобой весело сидеть на лавочке, пить пиво, курить сигареты, есть печеньки. Дружба такая, как мы ее воспринимаем в детстве. Все остальное ерунда, чушь собачья. Мы дружим, потому что мы вместе работаем, – ну, что за бред? А вообще, у меня градация: товарищ, приятель, хороший приятель, друг. У меня есть хороший приятель и несколько друзей. Я их редко вижу и слышу. Но, когда я вижу, я им очень рад. У нас есть, о чем поговорить, даже если мы не видели друг друга 10 лет. Вот такая дружба.

– Если начистоту, приходилось ли тебе когда-нибудь предавать друга?

– Нет. И слава богу. Ни разу не предавал друга. Это моя большая проблема. Меня друзья предавали. Когда возникал выбор: я предам его, он меня предаст. Я его не предавал, а он меня да. Я всегда бросался за друзей с головой в огонь и воду. Это моя большая проблема. Я одно время даже думал, что с этим нужно бороться. Но, когда снова возникала ситуация, я снова не мог переступить свое собственное я. С этим жить еще. Это, как вспоминать, когда ты кому-то по голове не дал, ты где-то испугался в детстве, и 300 лет прошло уже, а ты все помнишь. И ты его встречаешь на улице и смотришь на него. А он такое чмо. Ты думаешь: "Я убью его сейчас!" (Смеется.). Когда вижу людей, которые меня предали, я думаю: "Фу, ты, слава богу, я не стал таким ублюдком". А на предателя все смотрят, и видно, что ему так неудобно и стыдно. Но уже это сделал, и назад пути не будет. Я не принимаю друзей, которые меня предают. Если я начинаю с ними общаться, то я знаю, что они предали однажды и предадут еще раз. Они всегда исполняют второй раз.

– Кто был твоим кумиром в детстве?

– 2Pac. Идеологически. Он верил, что может поменять этот мир. Он верил, что может поменять общество. Он, конечно, был отмороженный безалаберный чувак, но он был крутой. В нем очень много моментов было, которые я хочу, чтобы были во мне. Зацепило меня что-то в его песнях. Его жизнь чем-то была похожа на мою: юность, переезды, мама. 2Pac.

– Можешь рассказать о своей первой любви?

– Ее звали Вика, я любил ее в детском саду. Она была выше меня на полголовы, худенькая, светловолосая, голубоглазая. Помню, что она была конченой тварью (Смеется.). Она со мной не дружила, она дружила с моим другом. А я был в нее дико влюблен. Я помню, как я дома плакал и говорил: "Это любовь на всю жизнь!" Бабушка смеялась и говорила, что я вырасту и влюблюсь в нормальную. А я: "Нет, именно она любовь всей моей жизни, одна единственная!" Потом так еще несколько раз было. Вику забрали, пришла какая-то Лена, я в нее влюбился.

– А во взрослом возрасте были истории несчастной любви?

- Да, конечно, было много историй. Я очень рад, что вырос из этих переживаний. Если сейчас что-то происходит, то я говорю: "Нет, я уже настрадался. И хрен с ним!" Лет 5 назад у меня проблемы были с бывшей девушкой. Мне подруга прислала картинку, на которой были изображены два щенка – П*х и Н*х. Если что-то происходит плохое, то нужно выбрать первого щенка, а, если ты не можешь что-то поменять, то нужен второй щенок. Я посмотрел на щенков, и к вечеру меня отпустило. Лане это не нравится. Она говорит: "Ты меня не любишь, ты не страдаешь, когда мы ругаемся". Я ей говорю: "Я не хочу страдать, я не готов ко всем этим историям, мне этого не надо!" Говорит, что ей это не надо, но что есть ощущение, что я ее не люблю, потому что мы ругаемся, а я сижу спокойно, телевизор смотрю. А ей же нужна экспрессия, она же девушка! Я не хочу, не позволяю себе этих эмоций.

– Нам, журналистам, часто приходится видеть новость, что некие телефонные террористы от твоего имени "минируют" объекты в Москве. Возникают у тебя проблемы из-за этого?

– Псих какой-то названивает и говорит, что я заминировал. Я недавно ругался. Позвонил какой-то полицейский моей пиарщице и напугал ее. Я позвонил ему и в самолете матом на него орал: "Ты зачем звонишь посторонним людям и это говоришь?!" У меня пиарщица чувствительная. Ей что-то говоришь, и она сразу начинает нервничать, переживать. Может расплакаться. Я говорю ему: "Нахер ты вообще звонишь?" Я выхожу из самолета в Волгограде. Стоят двое. Я им: "Вам-то что надо?!" На них начал орать матом. Все пассажиры самолета в шоке были. Я написал потом объяснительную, извинился. Они уже сказали: "Да мы поняли, раз 50-й уже такая ситуация". Я прилетаю в Москву, и снова стоят. Я говорю: "Что стоите, ордер есть? Нет? Идите на х... Вы задолбали, ищите того, кто это звонил. Надоели, сколько можно. За четыре дня пять раз выдернули. Прикалываетесь? Как домой ходите". А один раз к бабушке пришли и сказали: "Ваш внук заминировал там что-то". У нее чуть инфаркт не случился, ей плохо стало. Я из-за этого очень взбесился.

– Это же фанат какой-то тебя терроризирует?

– Маньяк. Вообще, говорят, что фанат. Есть предположение, кто это. Но утверждать не могу, поэтому имени называть не буду. Каждый раз, когда имя его называю, начинают еще больше звонить. Может быть, он чувствует свою минуту славы.

– А были у тебя какие-нибудь истории с неадекватными фанатами?

– Нет, у меня фанаты адекватные. Я ими очень горжусь. Они даже не вступают в перепалки с теми, кто мне гадости пишет. Очень редко кто отвечает. Обычно мои фанаты игнорируют этих дебилов. Мне нравится мой слушатель.

– Ты же служил в армии, какие воспоминания остались?

– Такой цирк (Смеется.). Это стадо 18-летних дебилов, малолетних, которые думают, что они мужчины уже. Но я считаю, что каждый мужчина должен побывать в армии. Это мое мнение. Автомат хотя бы в руках надо подержать, пару раз пострелять. Строевая учит дисциплине. Армия – это социум все-таки, ты в нем должен ворочаться: либо ты выживаешь, либо нет. Я рад, что сейчас надо служить год. Потому что больше года там делать нечего. Два года там просто за уши растягивают. Ходишь там строевой, просто туда-сюда. А за год можно скомпоновать интересную программу.

– А были прикольные истории, которые впоследствии превратились в армейские байки?

– Помню, что траву мы красили. Две лужайки были желтоватые местами. Кто-то должен был приехать, заставили покрасить зеленой краской (Смеется.).

– Я недавно брал интервью у Децла. Он рассказал о группировке White Smoke Clan. По его словам, эти ребята защищали любителей хип-хопа от скинхедов. Ты же те времена помнишь, помнишь тех героев?

– Было несколько кланов, но White Smoke – это основная тусовка, самая сильная. Просто под White Smoke всех определяли. Я был из другого клана, но общался со многими из White Smoke, до сих пор общаюсь с теми, кто жив. Когда были большие концерты, приезжали все тусы. Когда начиналось рубилово со скинхедами, дрались не только "Смоки", а все кланы.

– Я читал книгу о White Smoke. В ней говорилось, что ребята Тимати за хот-догами посылали.

– Там есть моменты не совсем правдивые. Например, там Майк описывает тусовку Flash Guyz. Он приехал туда и там познакомился со мной. Он поливает их: "Ссыкуны, бегуны". Но там не написано, что я был из другой тусы. Мы просто побухать приехали. Но да: хот-доги, Манежная площадь, косички, Хаммер... Стоит почитать эту книгу.

– Несколько лет назад был на твоем концерте. В толпе стоял скинхед. Вроде, твой друг.

– Зорг. Царствие ему небесное. Он из "Славянского союза". Отвечал за боевую подготовку. Это их под Люберцами застрелили. Мои друзья с детства.

– Ужасно. А ты сам был связан с криминалом?

– Конечно, я в 90-е жил. Так или иначе я был связан с криминалом. У меня были старшие. Они и сейчас есть. Люди, которые дают мне советы, уважаю их мнения. Иногда они помогают мне, когда я сам вопрос решить не могу. Разные истории были. Все хип-хоп-тусовки занимались раньше гоп-стопом. Мы ловили всяких рейверов, скинхедов, панков, металлистов. У кого плеер отберем, у кого деньги, у кого цепочку, у кого гриндерсы. Тогда время было такое. Я очень рад, что оно прошло. Сейчас рэперы могут дышать полной грудью и гордиться, что они рэперы.

– Тебе дракой приходилось решать конфликты с рэперами?

– С Obe 1 Kanobe. Ну, и пару раз еще было такое. В основном, те, к кому я приезжал драться, говорили: "Извини, я больше не буду". Не буду, конечно, называть их имен. Очень много.

– А с Obe 1 Kanobe что произошло?

– Этот человек начал вмешивать меня в свои интрижки. Мое имя стало часто мелькать в его "Твиттере". Я вообще не знал, кто он. Я ему написал: "Зачем ты меня вмешиваешь?" А он: "А что, мне там "5 Плюх сказал". А призвал его не упоминать мое имя, не зная истории. Поругались. Я предложил встретиться у Парка культуры. Он не приехал. Он выложил мой телефон, говорил, что мою маму там, мою семью... Уверил, что меня порвет, нагнет. Видео есть в интернете. Но это последний кусок драки. Понятно, что я ему в пах ударил, потому что задолбался с ним драться. Он под амфетамином, его х... выстегнешь. Ну, а рожа то у него побитая, не от яиц же?

– Какие творческие цели ты перед собой ставишь?

– Никаких. Я просто делаю рэп. Хотел кино снять, не получилось.

– Насколько мне известно, ты в фильмах снимаешься?

– Не часто. Было несколько раз в моей жизни. Большую роль мне так и не дали, хотя все хвалят. Были эпизодические роли.

– А кого бы ты хотел сыграть?

– Не бандита. Обычного человека. Который крутится в своей жизни, ведет себя порядочно. Никого не сдает, решает вопросы какие-то. Вряд ли я смог бы сыграть Шекспира. Не смогу сыграть какую-то классическую роль. Я просто ее не выучу.

– Ты недавно написал треки, в которых выступил против несанкционированных протестных акций в России. Почему?

– Потому что я не хочу, чтобы у нас был Майдан. Я помню, что творилось в 90-х годах и больше этого не хочу. Украина сейчас в 90-х. Я видел, что было. Я прожил это. Нет ничего крутого в этом. Нет ничего хорошего в этих бригадах: там два человека нормальные, а остальные сумасшедшие люди, которые убивают других. Просто за палатки. Не хочу я всех этих терок. Я хочу, чтобы эта страна поднялась с колен. А, если мы совершим переворот, то мы опять откатимся назад. Надо точечно вносить изменения. Не стоит думать, что изменить можно что-то просто, пройдя по улице. Найдутся ублюдки, которые будут бросаться бутылками в ОМОН, а ОМОН, в свою очередь, будет всех лупить. Оппозиция начнет орать: "Вот, нас бьют!" Конечно, вы же бутылки бросаете в правоохранителей. Им что, стоять и по каске получать? Я был на первой Болотной и видел, как все это происходит. Я увидел первый бросок бутылки и все дальнейшие события. Я понял, что все это неправильно. Я не хочу стрельбы из танков по Белому дому, бригад, гопоты, наркоты, разваленных детсадов, разворованных заводов, приватизации и всей этой ерунды. Я хочу, чтобы моя семья жила нормально. Я не хочу, чтобы какой-то вафел пришел и сказал: "Давайте, все отберем и поделим! Отберем вместе, а делить буду я". Я не хочу этого, поэтому и выразил свое мнение. А мне еще сказали, что продажный, засыпали спамом. А, когда я сказал, что пойду в суд, сразу заявили: "Птаха не продажный, он просто тупой". Моментально я перестал быть продажным, переобулись. Поняли, что сейчас лям у них отсудят, как они потом перед спонсорами будут объясняться. Мало того, что язык длинный, так еще и деньги отдают рэперам.

– Ты конкретно на Навального хотел подать в суд.

– Он сказал, что прилетели денежки, и я песни записал поэтому. Заявил, что меня купили.

– То есть ты хотел подать в суд на него из-за клеветы?

– Да. Подрыв моей репутации. Я не продажный, никогда таким не был, никогда не буду. Никто не может сказать, что мне забашляли деньги и я что-то сделал такое, что противоречит моим взглядам. Даже если мне кто-то принесет деньги, то я буду думать: а буду ли я собой, если это сделаю?

– Ты не скрываешь своего негативного отношения к Навальному, что тебе в нем так не нравится?

– Да я не только к Навальному. А ко всем этим: Навальный, ПАРНАС, "Яблоко". Я вижу, что они делают. Я взрослый человек, я немного интересуюсь политикой. Не настолько, чтобы в галстуке бегать, но со стороны я смотрю. Они постоянно орут: "Вот рэпер поет о политике, что за хрень?" С какого перепугу? В Америке полно рэперов, которые поют о политике. Public Enemy, например, тот же 2Pac. А они пытаются внушить, что рэпер не должен этого делать. Рэпер должен делать то, что он хочет! Он рэпер, он свободный поэт. Затыкают рэп, чтобы мы молчали. У меня есть старый трек "Мне с вами нечего делить". Что же они тогда не орали? Что же в этот раз я сказал, что у них так люто бомбит? Я так думаю не один, так думает основная часть страны. Они собрали малолеток. "Революционеры мы, революционеры!.."

– Как ты познакомился с Гуфом?

– Мы в одном районе жили. Мне говорили, что есть на районе рэпер какой-то. Познакомились на съемках клипа группы "Каста" на песню "Мы берем это на улицах". Он дождался съемок, а я нет (Смеется.). Я накурился. Это было очень давно.

– Приходилось ли тебе с Гуфом вместе оказываться в каких-либо сложных ситуациях?

– С ним? В плане, сложных?

– Была ли общая проблема на двоих?

– Нет. Никогда не было такого. Какие с ним могут быть общие проблемы? Он бежит от проблем, а я иду на них. Не было.

– Вспомни, каким был Гуф, когда вы только познакомились.

– Веселый, позитивный. Сейчас вспоминаю, сравниваю, понимаю, что он был, как мне кажется, закомплексованным и отчасти двуличным, не высокоморальным персонажем. Это я сейчас понимаю. В некоторых моментах он был отличным другом. Тусили мы вместе. Знаешь, как будто два человека в нем было: один за спиной там что-то делал, второй – хороший парень. Мне нравилось с ним общаться, я ему доверял, я с ним дружил. Я его ни разу не предал. За все время. Чтобы он там ни придумывал в своей больной голове, неадекватной фантазии. Я ни разу не предал, никогда ничего плохого ему не делал. От него же я принял несколько раз сильные удары в спину. Терпение мое уже лопнуло. Я долго молчал. Теперь я говорю, что о нем думаю. Я думаю, что он подлый, двуличный человек, меркантильный. А еще альфонсит. Полжизни проальфонсил.

– В смысле? Он живет за счет женщин?

– Да. Он всегда выбирал телку, которая не красивее, а побогаче (Смеется.).

– Ты негативно о нем отозвался, когда он дал интервью Юрию Дудю. Что тебе не понравилось?

– Он такой опять "хороший", просто божий одуванчик. На него посмотришь, просто п**дабол двуличный! Просто лгун. По бытовым моментам мы, видите ли, не сошлись. Мы не сошлись, потому что у меня друзей много, а у него их нет. Всех тех, кого он называет друзьями, он потом за спиной дерьмом поливает. А когда они ему нужны, он приходит и говорит: "Братан, извини, ты же знаешь, это я накосячил". Он битмейкера своего Бланката за спиной опускает, как только может. Третьего, БП, постоянно опускает. БП вообще офигенный чувак. У него все дерьмо. Я ни разу не слышал, чтобы он кого-либо назвал хорошим человеком. Раньше это было, но после того, как он ушел из группы CENTR первый раз, это началось. Мне говорили: "Вы помирились, но он поливает тебя дерьмом". Я в это верить не хотел. Но потом увидел видео и убедился. Подлый, двуличный, меркантильный человек, который ищет везде свою выгоду. Я не удивлюсь, что он еще и с Тимати запишется после того, как его грязью поливал. Это будет очень предсказуемым (Интервью с Птахой состоялось за несколько дней до того, как стало известно, что Тимати и Гуф сняли клип на совместную песню. – Прим. ред.). Он сейчас без Басты, без нас, сам по себе. Он с Вадиком, но это другая история. Вадик его на альбоме как тряпку просто разорвал. Совместный альбом с рэпером это сложная вещь. У них либо все равноценно звучит, либо один круче другого. Вадик просто разорвал его в тряпки как щенка и показал, кто круче. Вадик молодец. Мне кажется, что он давно хотел это сделать (Смеется.).

– Когда первый раз группа CENTR распалась, ты говорил, что истинная причина распада группы кроется в событиях, произошедших 6 июня 2009 года в Луганске. Что за события? Не пора ли сказать?

– Это я не обсуждаю. Есть моральный аспект. Я не буду рассказывать, что произошло. Если Леше надо, то пусть он и рассказывает! Я не буду, но, если он расскажет, я могу прокомментировать: соврал он или нет. Я знаю, как это было. Много рэперов всё знают.

– А почему группа снова распалась уже после воссоединения?

– Потому что я слишком кайфую от жизни, я слишком счастлив. У меня слишком много друзей. У меня постоянно какие-то тусовки. Я в тот момент радовался жизни, был счастливым, веселым. Мне сказали: "Ты слишком кайфуешь от жизни".

– А Гуфа это раздражало, что ли?

– По ходу, да.

– Почему?

– Такой человек. У него нет друзей, нет девушки. От него даже жена с ребенком ушла. У него нет ничего. Он потерял все, что можно было потерять. Появились мы и начали возрождать группу CENTR. Нет, чтобы влиться в коллектив, снова подняться, раскрыть свои крылья, – он увидел какую-то угрозу. Вот я, Гуф! Ни фига себе! А от Гуфа осталось только имя. Больше ничего. Гуф сдулся.

– Ты говоришь, что его бесили твои вечеринки. А он во время гастролей каким был?

– Скучный.

– Он таким был даже, когда вы только начинали выступать?

– Раньше мы тусили вместе. Он тусил больше, чем я. Он постарел и хочет, чтобы я постарел. Я не хочу стареть, зачем мне это надо? У меня много друзей в каждом городе, почему я не могу их позвать в гримерку? Они говорят: "А почему мы должны терпеть твоих друзей?" Я же ваших терплю. Мне далеко не все нравятся. Это ваши друзья, и я никогда ничего не говорю. Я сижу бухаю после концерта. Кого-то трогаю, что ли? Нет, блин, надо прийти и сказать: "Вот опять ты сидишь тут, вот опять ты текста не выучил". Да я из пальца еле выжал этот альбом "Система". Началась такая жопа, что я просто в этом разочаровался. Разочарован был от и до этой историей. Выжимал из пальца все эти песни. Мы с Вадиком созванивались, пытались что-то сделать. Тяжело было писать песни для "Системы". Мы просто взяли предоплату за альбом и концерт. Из-за Леши, потому что он сказал, что мы пишем альбом. А мы не собирались его писать. Был разговор просто помириться. Предложили нам сделать несколько концертов, заработали немного бабла. Гуф выходит на сцену в Москве и говорит: "Мы пишем альбом! Пол-альбома уже написали". А мы даже не в курсе, что мы его пишем. Потом мы работаем над альбомом, а Леша, оказывается, пишет сольник. И нам говорит, что альбом CENTR будет потом. А мы сидим с Вадиком. И поехать никуда не можем, потому что нового материала нет. Год потратили, альбом пишем. Мне надоело все это: "А я решил так", "А я решил вот так", "А мне не нравится, что у тебя столько друзей", "А почему у тебя столько подруг, а у меня столько". Я в какой-то момент спросил: "Слушай, ты себя лидером, что ли, почувствовал?" Он такой: "Я лидер!" Чей лидер? Мой? Не мой точно. Я относился к нему как к другу, потом как к старому приятелю. Все ему не так, вечно ему все не нравится. Ему говоришь, что нам выступать надо, что скоро презентация альбома, а он еще не готов. Он заявляет: "Вот, вы меня заставляете писать!" А на хрен ты взял бабки, на хрен ты сказал, что выпускаешь альбом? Мы что, маленькие мальчики? Он привык у себя там: "Пиво мне принеси, водичку". А я ему говорю: "Встань, подними свою задницу и возьми". Вся эта история у меня в кишках сидит. Он всегда потом объясняет: "Ой, простите меня, я торчал!" Это твои проблемы, что ты торчал. Ты накосячишь, а потом оправдываешься, что торчал. "Я торчал, я бедный-несчастный, простите меня, пожалуйста, я такой негодяй", – меня это его нытье задолбало. А потом я увидел, что он пьет и жрет со мной, а потом в Израиле меня кроет просто. Возвращается и опять сидит со мной: "Братан, дружище". Я понял, что это все. Решил успокоиться, нужно было выпустить альбом, были обязательства, люди свои деньги вложили. А потом он заявляет мне: "Я ухожу. Нет! Ты уходишь. Ты, знаешь, тут слишком кайфуешь, мне все надоело. Я лидер, я лучше всего".

– А были проблемы в группе из-за его наркозависимости?

– Всегда проблемы были из-за него. Группа CENTR это два человека, которые работали. Мы впахивали, работали, придумывали темы для песен, Вадик делал музыку, мы записывали и мастерили все это дело, работали над пиаром, наводили хайп. Этот ничего не делал. Только косячил. Косячил постоянно! У нас фотосессия, а он пропал. И мы как дураки сидит вдвоем. А где ваш третий-то? А мы не знаем. Каждый раз это хрень была, и каждый раз все плохие, а он хороший. У Дудя говорит, что Вася (Баста) хороший чувак и самый лучший рэпер, а на следующий день за спиной гадости о нем говорит. Зачем так делать? Ты либо скажи, как думаешь, либо вообще ничего не говори. Скажи, что NAS самый лучший рэпер. Зачем врать? Двулично врет и врет, врет и врет. Постоянно. Пользуется людьми, а потом сливает их. Так нельзя делать. Для меня это ненормально. В группе в последнее время мне было тяжело, честно. Я все это видел и молчал.

– А вы как-то старались помочь ему справиться с наркозависимостью?

– А как ты ему поможешь? Ты думаешь, что он кого-то слушает? Он слушает либо женщину, которой он в плечо ноет, либо доктора, к которому его родители привозили. Но мне кажется, что родители уже устали. Человек, если хочет, он этого не делает. А он каждый раз в этом пытается найти вдохновение. У тебя сын растет. Сын у тебя растет! Очнись, чувак! Соберись, ты что ведешь себя как тряпка? Ты сыну что оставишь? Имя свое? Главного наркомана страны. Я далеко не святой. За мной тоже много косяков. Тоже были неправильные поступки, но чтобы насколько… Для меня это странно. Я никогда не буду с ним мириться. Я могу выйти на сцену с ним и выступить ради бабла. Ради бабок, пожалуйста. Он мне говорил: "Я тебя простил, я хочу быть твоим старшим". Ты сумасшедший? Пудель говорит волку: "Я хочу быть твоим старшим".

– А как ты отнесся к тому, что Гуф и Слим начали работать вместе?

– Нормально. Это их личное дело. Я знал прекрасно, что Вадик его сожрет на альбоме и он останется в заднице, поэтому я даже рад был. Мне кажется, что он на этом альбоме ниже Слима на 10 этажей. Это как седьмой этаж, но только на 10 ниже.

– А со Слимом у тебя сейчас какие отношения?

– К Вадику нормально отношусь. Рабочие отношения. Я могу позвонить ему по работе. Мы так не общаемся.

– Не дружеские отношения?

– Нет. Мы ни друзья, ни враги. Это совсем другая история. Просто были люди, которые делали совместный бизнес, просто перестали общаться.

– Группа CENTR раньше плотно сотрудничала с Бастой. У тебя, судя по всему, с ним отношения испортились?

– С Васей у меня хорошие отношения. Мы ругались, но потом нам сказали, что мы не можем ругаться. Мы помирились и нашли общий язык.

– Ты сказал, что Гуф за спиной что-то плохое о Басте говорил. Что?

– Он Васе очень завидует. И Оксимирону он завидует. Люди работают, стараются, двигаются вперед. А этот привык, что за него всегда все делают. В группе CENTR мы за него все делали. Потом за него Баста все делал. Потом опять мы за него все делали. Затем Вадик все сделал. Видно, что Вадик сделал музыку, написал текст и отправил все Леше. Леша уже сидит выбирает что-то, записывает. А сам он пустышка. Ничего сам сделать не может. Я знаю его с детства. Когда мы были молодые, когда у него не было звездной болезни, все было хорошо. Да, были и у него косяки, и у меня, но это были несерьезные моменты. У всех есть какие-то проблемы, святых не бывает. Но сейчас что происходит? Мне жаль его даже. Он убил свою карьеру. Я не желаю ему зла. Не хочу, чтобы его убили, чтобы он умер. Я, наоборот, хочу, чтобы он бросил все это дерьмо, перестал торчать, стал нормальным человеком, взялся за ум. Некоторые говорят, что у меня бомбит, потому что меня слили. Ничего не бомбит. Я нормально зарабатываю, у меня есть концерты. Столько, сколько мне надо. При этом я один. У меня нет группы CENTR и других непонятных движений. Все у меня хорошо. Мне просто обидно за группу CENTR. Один человек ее вшатал из-за своей самовлюбленности, эгоистичности, меркантильности, звездной болезни вперемешку с наркотой. Меня это расстраивает очень сильно. Зависти нет никакой.

– Группа CENTR провела так называемую хип-хоп-революцию. Сейчас рэп меняется. Что ты думаешь об этих изменениях?

– Рэп сегодня другой. Сейчас это даже не рэп. Если ты берешь музыку предыдущей школы, то ты понимаешь, что там жир был в голосе, подаче, технике, рифме, смысле, ритмике. Сейчас 99% успеха рэперов новой школы зависит не от них, а от битмейеров. Они делают музыку. Сейчас люди слушают музыку, и им по фиг, что там рэперы баламотят. Мне не нравится. Не нравятся женоподобные мужчины. Я понимаю, как себя сейчас чувствуют ветераны Великой Отечественной войны. Они победили фашизм, мы победили скинхедов, выбились, сделали революцию, а тут какая-то хрень приходит. Мы только заставили рэперов уважать, а тут появляются то ли парни, то ли девушки. Не нравится эта тенденция. Мужчины становятся женоподобными. Рэп был мужской музыкой, сейчас непонятная музыка. Не удивлюсь, что скоро геи будут рэп делать. Уже какие-то блогеры рэп читают. Все лезут. Как сказал Nas в свое время, hip hop is dead. Культура умирает. Просто рэп-завод шлепает треки. Они потоком идут. Звучание порой бывает фантастическое, но смысловая нагрузка и идеологическая составляющая исчезают. Мы превращаемся в консервы. Не знаю, хорошо это или плохо, время покажет. У нас хип-хоп-культуры нет, у нас есть рэп. Все в рэп ломятся. Деньги, деньги, деньги... А-ля я буду читать о суках, которых у меня нет, о тачках, которых у меня нет, о брюликах. И может, они у меня появятся. Но это чушь собачья. Выстреливают настоящие.