Крым — наш: праздник со слезами на глазах

"Крым — наш"… как много в этом звуке… Для подавляющего большинства граждан России просто очередной "предмет патриотического иконостаса", наряду со Сталинградом, Гагариным, балалайкой и матрешкой. Для жителей Крыма — нечто большее. "Крымская весна" для многих из них, пожалуй, главное событие в новейшей истории и уж точно главное в их жизни. В одном ряду с такими датами, как 7 ноября или 9 мая.

Сегодня часто можно слышать воспоминания крымчан, которые в общем сводятся к тому, что они 23 года жили "под оккупацией", чувствовали себя оторванными от Родины и ждали тот день, когда смогут воссоединиться с ней, знали, что этот день обязательно придет. Это отчасти так. И в то же время не совсем так.

Сегодня много можно слышать о насильственной украинизации Крыма еще в советские годы, после того как полуостров был подарен Украине волюнтаристским решением Хрущева. Жители Донбасса тоже любят припомнить советской власти украинизацию, которой он, якобы, все эти годы отчаянно сопротивлялись. И в этом тоже есть как истина, так и преувеличение.

Говоря о Донбассе, где я последние три года едва ли не жил и успел познакомиться и пообщаться с огромным количеством людей разных возрастов и социальных слоев, нельзя не отметить мое некоторое удивление, которое я испытал, впервые приехав туда в начале войны. Я тогда впервые услышал об "оккупации" и насильственной украинизации, которой местное население подвергалось и отчаянно сопротивлялось все 70 лет советской власти и 23 года "незалежности". Отмечу, это было еще начало войны, еще до того, как жители Донбасса научились ненавидеть Украину и все, что с ней связано, еще до того, как пролились реки крови, навсегда оторвавшие Донбасс от Украины.

Характерно, что еще за полгода до этого я общался по работе со многими донбассцами, и многие из них тогда еще не видели своего будущего вне Украины и считали себя авангардом борьбы за ее единство, в то время как Майдан делал все, чтобы это единство подорвать и растоптать.

И это Донбасс, который пробыл в составе Украины намного дольше, чем Крым, и украинизировался в значительно большей степени, Донбасс, в котором, хоть и говорили в подавляющем большинстве на русском, более пятидесяти процентов населения при переписи идентифицировали себя украинцами.

Что тогда говорить о Крыме, который всегда был самым слабым звеном новой украинской идентичности, воплощением "русскости", фактически инородным элементом в теле новой украинской нации, которую начали строить в 1991 году, и строительство которой в 2014-м зашло в тупик оголтелого селянского шовинизма, в котором половина регионов страны не просто не могла участвовать, а была настроена решительно против. И Крым, который всегда считался авангардом сопротивления украинизации, понятное дело, был костью в горле у строителей новой Украины.

Сегодня в оправдание реализации минских соглашений, т. е. фактически насильственного возврата Донбасса в состав хоть и измененной, но все же Украины, звучит один главный убийственный аргумент. Если у Украины не будет Донбасса как форпоста сопротивления, как альтернативного центра, противовеса, задача которого не позволить Украине окончательно скатиться в пучину русофобии, то именно последнее со страной и случится, и русскоязычные регионы остального Юго-востока окажутся в меньшинстве и будут буквально задавлены бандеровщиной.

Примерно то же самое я слышал ранее от тех противников "украинства", которые не поддерживали отделение Крыма, мол, если уйдет Крым, Россия потеряет на Украине значительную часть электората и возможность влиять на бандеровский Киев.

Логика, безусловно, заслуживающая внимания, если взглянуть на результаты выборов, когда- либо проходивших на Украине. Действительно, юго-восток всегда голосовал за условно пророссийские партии и кандидатов в президенты, и именно в Крыму эти кандидаты и партии всегда набирали количество голосов, близкое к ста процентам, в то время как на этом фоне Донецк, Харьков и другие, конечно же, отставали, что явно свидетельствовало, что их гуманитарный отрыв от Украины был не такой критически, как в Крыму.

Отрыв Крыма был именно, что критический. Всегда, с первых дней незалежности. Если в Донбассе общественные организации, которые выступали за отделение от Украины, до 2014 года были откровенно маргинальными, и никто их не воспринимал всерьез, то в Крыму было совершенно иначе, и исключительно пророссийские настроения всегда задавали повестку дня.

Оторванность от Украины, желание во что бы то ни стало воссоединиться с Россией порой принимала весьма гротескные и даже эгоистические формы. Я очень хорошо помню ликование на улицах крымских городов, которые продолжались несколько недель после референдума, в то время как в Донбассе уже пролилась кровь. Я лично слышал высказывания крымчан в духе: "ура, мы сбежали из этого сумасшедшего дома под названием "Украина", а остальные пусть делают, что хотят".

фото: Krym Info

Конечно, это отдельные случаи, отдельные люди. К счастью, большинство крымчан подобных взглядов не разделяло, и я хорошо помню, как многие из них отдавали последнее, что у них было, в помощь истекающему кровью Донбассу. Я общался с крымскими добровольцами, которые одними из первых пришли на помощь Донбассу, они тогда прямо говорили, что Донбасс заслонил их своим телом от людоедской "Бандерии", и теперь они обязаны вернуть этот долг, спасти Донбасс, как Донбасс пару месяцев назад спас Крым, взяв на себя всю ярость озверевшего украинского шовинизма.

Конечно, это не совсем так. Крым ушел бы в любом случае и ушел бы в любом случае бескровно. Потому что там были наши войска, база нашего Черноморского флота, и иных вариантов даже теоретически нельзя было рассматривать. Крым вывела из-под удара Россия, и можно не сомневаться, что именно он попал бы под первый удар, насаждающего повсюду свою правоту победившего Майдана.

Под первый и самый сокрушительный. Возможно, второго и не понадобилось бы, ибо в Киеве, скорее всего, и совершенно справедливо рассчитывали на то, что решительным ударом сломив сопротивление оплота Москвы Крыма, они фактически обезоружат остальные регионы, которые начали проявлять недовольство новой властью.

История не знает сослагательного наклонения. Так или иначе, любые попытки подавить Крым были изначально обречены на провал, потому что за спиной Крыма стояла Россия. Однако надо понимать, что шансы переломить ситуацию у новой киевской власти все же были, ибо решение Москвы о возвращении полуострова принималось хоть и быстро и без долгих и мучительных раздумий, но отнюдь не в день бегства Януковича и уж тем более не за несколько лет до этого, как пытаются сегодня представить ситуацию майданные пропагандисты.

Возможно, если бы оппозиция (тогда еще оппозиция) изначально попыталась бы создать альтернативный центр власти и вступить в переговоры с Москвой, попытаться договориться, по крайне мере, по самому болезненному пункту — пребыванию в Крыму Черноморского флота, все было бы по-другому. Но вплоть до вечера 21 февраля, когда нынешняя "звезда" украинского новостного топа Парасюк "толкнул" свой "спич" со сцены Майдана, оппозиция не была уверена в своей победе. А после нее, видимо, было уже поздно, потому что у них, по некоторым данным, уже были обязательства перед американскими хозяевами по выселению России из Крыма.

Еще раз, это все рассуждения, мы никогда точно не узнаем, как там было на самом деле, но, как мне кажется, реальных шансов договориться после 22 февраля уже не было. В то время как на Майдане еще пылали покрышки, судьба Крыма была предрешена.

Впрочем, у новой киевской власти еще были шансы, если не отстоять Крым, то во всяком случае не сдать без боя. Сегодня многие украинские политики обвиняют тогдашних украинских военных, что те сидели сложа руки, когда можно было легко подавить "самооборону Крыма". И даже над "вежливыми людьми" изначально было существенное численное превосходство, и, если бы был приказ, могла бы начаться реальная война. Понятное дело, что Украина ее проиграла бы, но международный резонанс был бы в тысячу раз сильнее, чем от "бескровной аннексии", и вполне возможно, что под давлением Москва не проявила бы такую решительность, как она в итоге проявила, и пошла бы на поиск компромисса.

Сложно сказать однозначно, что двигало украинскими офицерами, которые предпочли запереться в своих казармах и ждать, что будет: отсутствие патриотизма, нежелание подчиняться безумным приказам Майдана, страх смерти или нежелание войти в историю развязыванием кровавой войны. Так или иначе, они ее не развязали, и Крым ушел бескровно. А вот Донбасс уже не успел.

Как бы то ни было, Донбасс, да и вся Новороссия действительно во многом спасли Крым, выиграли для него время, ведь новой киевской власти пришлось "распылять" внимание (и имеющиеся у них в подчинении тогда еще немногочисленные и слабо мотивированные вооруженные силы) на слишком большое количество регионов. Понятное дело, что если бы за спиной не закипал Донбасс, Харьков, Одесса, все силы майданных террористов были бы брошены на Крым, и если кадровые военные еще сохраняли понятие о чести и предпочитали самоустраниться от участия в событиях, то боевики, которые свергли законную власть в Киеве, точно не остановились бы ни перед чем, и была бы бойня, возможно, намного более страшная, чем если бы в ней участвовала армия.

Конечно, Крыму было проще и не только потому, что там был российский флот, который в любом случае не позволил бы реализовать там донбасский сценарий. В первую очередь потому, что Крым действительно всегда был российским. Всегда. И если Донбасс все же в значительной степени был украинизирован и интегрирован в общий украинский проект как на уровне элит (которые в итоге даже получили власть над всей Украиной, посадив своего президента в Киев), так и на уровне простых людей, большинство из которых, хоть и считало себя русскими, но это не мешало им жить, учиться и работать в Киеве, и уж точно мало кто из них, кроме футуристов типа Андрея Пургина всерьез задумывался о перспективах жизни отдельно от Украины.

Можно сказать, что Донбасс в целом смирился с оторванностью от России, он лишь требовал самостоятельности в принятии решений и возможности поддерживать эти вековые связи как на экономическом, так и на культурном и личностном уровне. Собственно, именно эти скромные по нынешним меркам (но крамольные по "майданным" понятиям) требования изначально легли в основу сопротивления Донбасса новым властям, которые сразу провозгласили крайне русофобский вектор для всей Украины, не спросив мнения регионов. Ни о каком отделении тогда, весной 2014-го, никто не думал. До тех пор, пока Украина сама не отрезала от себя Донбасс ножом, залив его кровью.

В Крыму как раз практически с первого дня требовали отделения (не считая, пожалуй, крымских татар, которые в то же время, вопреки расхожему мнению, не были в большинстве своем "упоротыми" сторонниками Украины, а предпочитали ждать, чья возьмет). Впрочем, не совсем так. Изначально референдум хотели провести в один день с выборами президента Украины — 25 мая, и по вопросу "государственной самостоятельности" АРК и договорного характера ее вхождения в состав Украины. Однако события развивались слишком стремительно, и крымчане не стали дожидаться "поездов дружбы" с материка и перенесли плебисцит на 16 марта, и выбор был уже между восстановлением автономии и вхождением в состав России, причем первый пункт был скорее для создания видимости наличия альтернативы, ибо изначально было ясно, что подавляющее большинство проголосует за второй пункт.

Знали ли организаторы референдума тогда о том, что решение Москвой уже принято, или надеялись отрезать все пути к отступлению, поставив Москву перед выбором: или вы забираете Крым, или будет война? Наверное, знали. Но не до конца верили, что это все произойдет. Впрочем, времени на размышления тогда уже особо не было.

По правде сказать, я сам не верил до самого последнего момента. Более 20 лет капитализма и отчаянных попыток нашей элиты встроиться в западный мир вселили убеждение в том, что власть никогда не пойдет на радикальный разрыв с Западом, даже если это будет в ее собственных интересах. Первым исключением стал 2008 год, когда Россия ввела войска в Южную Осетию, что было, наверное, полной неожиданностью даже для самых упертых патриотов. Они все-таки это сделали! Понятно, что там фактически не было выбора — провокация Саакашвили во многом была организована Западом именно с целью нанести России удар ниже пояса, который она, по замыслу заокеанских стратегов, должна была безропотно стерпеть, чем продемонстрировать всему миру, что ее можно совершено безнаказанно бить. Не прокатило. Вопреки сложившемуся убеждению, медведь внезапно показал зубы.

В Крыму все было намного сложнее. Тут уже точно не было совершенно никакого выбора, ведь речь шла уже не просто о потере международного и внутреннего авторитета российской властью. Речь шла фактически о потере Черноморского флота (его просто некуда было бы девать: иной подходящей базы не было, и флот пришлось бы буквально сдать на металлолом) и о потере военного присутствия в Черном море как такового, а также о появлении американских ракет уже на самых наших границах. То есть это было вопрос уже не авторитета власти, а вопрос существования государства.

Но и на другой чаше весов были серьезнейшие аргументы. Если признание Абхазии и Южной Осетии нам еще могли простить как симметричный ответ на признание Косова, то включение в состав России территории другого суверенного государства — уже нет, ибо это было уже фатальное нарушение всех писанных и неписанных правил, со времен окончания Холодной войны такого никто себе не позволял. Тут уже опасность нависла над самим существованием сложившегося после 1991 года мирового порядка.

Собственно говоря, нам и не простили. Наши официальные лица в эти дни один за другим делают заявления о том, что Крым — это реальность, которую Западу придется признать. Не признают. Для Запада признать Крым означает признать поражение в новой Холодной войне, которую они сами же и развязали. Не признают никогда. Могут наладить отношения, могут закрыть глаза и обойти собственные же санкции (что уже делают), предельно их ослабить, сведя к "косметическим", могут признать де-факто, но не де-юре.

Все это было понятно изначально. Именно поэтому и не верилось. Максимум, как мне казалось, на что может пойти Москва — это создание в Крыму непризнанного государства и его защита и содержание (как в Приднестровье), а возможно, и признание (как в Абхазии и Южной Осетии). Но не включение в состав России. Ибо это был выход за флажки. Я был уверен, что Москва в самый последний момент даст задний ход или Запад сам предложит компромисс.

Но случилось то, что случилась. На удивление всему миру. На удивление даже тем российским патриотом, для которых лозунг "Крым — наш" не был какой-то экзотикой, которые четверть века до этого отстаивали эту идею, даже когда она считалась маргинальной, как в Крыму, так и тем более в России. Наверное, даже на удивление самих крымчан, многие из которых давно смирились с тем, что Украина — это всерьез и надолго, а может, и навсегда, и все происходящее тем более, учитывая стремительность, с которой все происходило, казалось каким-то сном, каким-то сюрреализмом.

Да, Крым всегда был более пророссийским, чем Донбасс, и идеи присоединения к России не выглядели там столь же безумными. Однако мой опыт общения с крымчанами позволяет отметить, что многие из них действительно смирились и уже не ожидали, что на их веку случится воссоединение с Россией. Я уж не говорю о молодежи, которая никогда не жила в Союзе, и для них Украина была единственной данностью.

Я хорошо помню первые годы после развала Союза, благо был уже в том возрасте, когда надо определяться со своей политической самоидентификацией. Признайтесь, ведь многим из вас казалось, что все это просто временные сложности? По правде говоря, мало кто понимал в 1991-м и в начале 1992 года, что происходит. Тем более, что политики как в республиках, так и в России, активно убеждали сограждан, что ни о каком разделении речи не идет, что Союз надо просто реформировать, осовременить, что все будет, как прежде, и даже лучше.

Действительно, изначальный проект ССГ предусматривал общую границу, общую армию, общую валюту и прочие, и прочие атрибуты, которые ассоциировались с образом единого государства. Когда был распущен СССР и образовано СНГ, многие думали, что это и есть то самое ССГ, которое нам обещали, только одну буковку заменили. Собственно говоря, создатели СНГ (они же палачи СССР) сами смутно понимали, как они будут жить дальше. Указанные мной выше атрибуты единого государства действительно изначально обсуждались. О полной независимости и речи не шло. И уж тем более никто в страшном сне не мог себе представить, что бывшие республики (тем более братские славянские) когда-либо окажутся в разных окопах новой Холодной войны или, упаси бог, будут воевать друг с другом в реале, как нас сегодня убеждает майданная пропаганда.

Но тут сработал принцип "коготок увяз — всей птичке пропасть". Начался процесс клинической, а затем биологической смерти, который уже нельзя было остановить, и, вне зависимости от скорости протекания этого процесса, итог был один — полный разрыв и гниение связующих тканей.

Когда пришло понимание того, что произошло, было уже поздно. И все же мне, молодому и наивному, вплоть до середины 90-х казалось, что все это временно, что вот-вот "оккупационные режимы" падут, и первое в мире государство рабочих и крестьян, преодолев навязанные буржуазией противоречия, возродится. После пришло понимание, что все это действительно всерьез и надолго, и даже апатия.

Но все же мы жили в России, нас никто не заставлял учить чужой язык, переписывание истории, конечно, было, но не столь оголтелое и циничное, касалось оно в основном только периода первых десятилетий советской власти, иными словами, россияне не были под культурной и моральной "оккупацией" (если не считать навязывания западных ценностей, но это другая история, которая, к счастью, давно закончилась).

А вот для русскоязычных, оказавшихся отрезанными от России, фактически заложниками в национальных республиках, поставленных перед выбором: или ассимилироваться, или уехать в Россию, где их особо никто не ждал — для них распад Союза переживался в разы болезненнее.

фото: Сайт города Симферополя

На Украине это в первую очередь коснулось Крыма. Да, тут не было этнических чисток, как в Средней Азии и на Кавказе, не было режима апартеида, как в Прибалтике, но в указанных регионах русские все же составляли меньшинство, в то время как в Крыму они были подавляющим большинством, и тем болезненнее ощущалось давление на их со стороны внезапно получившего для этого все рычаги "украинства". Тем более Крым, Севастополь для русской и советской истории это как Сталинград, это символ российской военной славы.

К слову, надо отметить, что все же украинизация тут была достаточно вялой и ленивой. То ли от того, что ее идеологи понимали, что русский Крым вот так махом не переделаешь, а торопиться некуда. То ли сказалась природная лень селянского менталитета украинизаторов, а заодно и банальная жадность украинской буржуазии, для которой все это "украинство" изначально было лишь инструментом для оболванивания бывших советских граждан, которых надо было убедить в том, что они не русские, и отдельно от России они смогут жить намного лучше (вернее, им, новой украинской буржуазии, будет значительно легче эксплуатировать доставшуюся "на халяву" от Союза народную собственность, да и самих граждан). Буржуазные элиты всегда действовали по принципу "разделяй и властвуй". Вот они и разделили россиян и украинцев, столкнули их между собой. А сами по себе "интересы украинской нации", которые они активно насаждали, их интересовали меньше всего.

Отчасти поэтому Крым они рассматривали исключительно как территорию под собственные дачи. И если украинизация того же Донбасса подразумевала его активное участие в сохранившихся с советских времен производственных цепочках, что было основой новой украинской рыночной экономики и кормило всю страну, единственное, что реально привязывало Крым к Украине (не считая Сиваша и Перекопского перешейка), — это дворцы украинской элиты. Совершенно неудивительно, что Крым оказался слабым звеном, который первым помахал ручкой тонущему кораблю украинской государственности в 2014-м.

Сегодня многие украинские политики сокрушаются, что, мол, сами виноваты в уходе Крыма, что все годы незалежности не делали ничего, чтобы полноценно интегрировать этот регион. Цинизм этих утверждений в том, что все те же политики единогласно поддерживают т. н. АТО, истинная цель которой, судя по всему, заключается в том, чтобы отрезать Донбасс от Украины и на долгие годы исключить даже гипотетическую возможность интеграции. Сегодня Киев буквально из кожи вон лезет, чтобы задушить остатки украинского в Донбассе.

И жители Донбасса откровенно не скрывают удовлетворения от этих действий Украины. Даже несмотря на три года войны, на десятки тысяч трупов и разрушения. Они готовы стерпеть все, лишь бы выбить табуретку из-под ног украинского Донбасса. Если три года назад они просто хотели, чтобы с их мнением считались, то сегодня они хотят одного: любой ценой отгородиться от обезумевшей Украины, и каждый шаг Киева приближает тот светлый день, которого ждут в Донбассе.

Светлый день, который наступил для Крыма три года назад. Без смертей, без обстрелов, без войны. Сегодня у крымчан праздник. Но это праздник со слезами на глазах. Праздник, чудовищную цену за который заплатили не крымчане, а донбассцы, и им пережить этот праздник еще предстоит, но тем радостнее он будет, чем тяжелей дастся им эта победа.

Сегодня я хочу, чтобы все крымчане помнили, что кошмар, от которого они бежали, не закончен. Что день освобождения настанет лишь тогда, когда в Киеве окончательно падет человеконенавистническая власть, которая в XXI веке использует осужденные всем миром методы против собственных граждан. И тогда, я надеюсь, мы сможем встретиться с моими друзьями из Крыма, Донбасса, Харькова, Одессы и Киева в столице освобожденной Украины и отпраздновать все вместе, как праздновали общие праздники в некогда общей стране.