Легендарный одессит: каким запомнят Михаила Жванецкого

Печальная новость этой недели. Известный сатирик Михаил Жванецкий ушел в возрасте 86 лет. Аркадий Райкин в своей книге "Без грима. Воспоминания" писал о нем так: "Литературный дар Жванецкого, острота и парадоксальность его жизнеощущения, его способность передавать в тексте многообразие современной разговорной речи, его умение улавливать фантастичность действительности — всё это покорило меня. Настолько покорило, что на какое-то время Жванецкий стал в нашем репертуаре, если можно так выразиться, автором-премьером".

В семидесятые Жванецкий был любимцем всего Советского Союза. Высшее признание - когда твои монологи разбирают на цитаты. Так писать умели только Леонид Гайдай и его соавторы сценариев. С распадом СССР время гигантов стало постепенно таять. И хотя были и выступления, и записи программ, но мир стал другим. В октябре 2020 года Олег Сташкевич, директор Жванецкого, сообщил, что сатирик принял решение закончить концертную деятельность по состоянию здоровья. А через месяц его не стало. И в этот миг имя Жванецкого вспыхнуло сверхновой - так много людей в соцсетях признались в своей любви к нему. В последний момент.

"Но у нас с собой было, мы в палате приспособились. Кипятильничек, плиточка, концентратик гороховый. Нормально, Григорий? Отлично, Константин!"  

Его всегда будут помнить по фирменной интонации и по выцветшим листам бумаги с текстами в руках. И, конечно, - кожаный портфель. Потрёпанный временем, но от того еще более увесистый. Он перешёл к нему по наследству. «Мой отец носил в нём истории болезни своих пациентов»,- говорил Жванецкий. Он сам доставал из него диагноз времени и обществу. 

"Михал Михалыч Жванецкий, человек-легенда. Легендарный одессит. Я вырос на его юморе, и, конечно, жалко, когда идут такие потери, целая эпоха ушла, и безвозвратно. Дежурного по стране больше нет, очень жалко", - говорит актер и театральный режиссер Сергей Безруков.

"Мне кажется, что ушёл лечащий врач, который ставил диагноз происходящему коротко, умно, мудро. Михаил Михалыч до последнего выходил на сцену. И то, что он получал от зала, находясь там, - это было как аппарат искусственного дыхания", - говорит писатель-сатирик Семен Альтов.

Дыхание самого Жванецкого остановилось в кругу семьи, рядом были жена и сын. Писатель ещё в начале октября объявил об уходе со сцены, и совсем не вирус был тому причиной. Болезни и время берут верх даже над таким неиссякаемым, казалось бы, источником жизнелюбия и оптимизма. Родом из Одессы. 

"Михаил Михалыч умел шутить парадоксально, так, что попадал прямо в цель, стрелой навылет, и это никогда не опускалось ниже пояса. Всегда были полные залы. И эти залы встречали и провожали его стоя", - говорит актриса Нонна Гришаева. 

"То, что он создал, оно уже прошло проверку временем, десятилетиями, мы повторяем его слова. Они стали уже народными поговорками", - говорит актриса Елена Драпенко.

«Что охраняешь, то и имеешь», «Одно неловкое движение, и вы – отец», «Не умеешь любить, сиди дружи», «Алкоголь в малых дозах безвреден в любых количествах». Жванецкий разобран на цитаты. И это – истинный признак той самой «народности». А может, потому и был он истинно народным, что сам пришёл на сцену из колоритного одесского дворика. Время там, кажется, замерло. Те же старые почтовые ящики, покосившиеся дома, на стенах облетевшая краска… И окна с кружевными занавесками – той самой квартиры, где жил Жванецкий. 

"Был 76-й год. Мы жили на даче, а он жил за забором. И у меня на даче собирались ребята, мы пели там чего-то. И вдруг появилась голова Жванецкого над забором, и он сказал: "У вас весело". Перелез, пришел с портфельчиком. Он что-то читал, я что-то пел", - вспоминает артист театра "Клуб одесских джентльменов" Олег Филимонов.

Из Одессы он то уезжал, то возвращался. Знакомство с Аркадием Райкиным, переезд в Ленинград, потом – в Москву. «Самая сатирическая тройка советской эстрады» – Жванецкий – Карцев – Ильченко – благодаря работе с Райкиным стала не просто популярной, она обрела своеобразный оберег - если пишет тексты для Райкина, то может позволить себе больше других.
  
"У него был идеальный нюх. Идеальный нюх на ситуацию в стране, на ситуацию вокруг народа, с народом, понимаете? Он же сам был из народа. Он же очень был прост. Вы обратите внимание на его портфельчик жёваный, стёртый, потертый. Такая мешковатая фигурка, никогда не было изысканных костюмов", - говорит актер Виктор Мережко. 

Жванецкий не боялся власть ранить и даже потом эти раны бередить. 

"Так и наловчились не поворачиваться спиной – воспользуются. Только лицом! Деньги в кальсонах, справки в ридикюле, дверь на цепочке, жучки, проволочки, бумажки. Мы отвернёмся, они – нас, они отвернутся – мы их!" - говорил он в монологе.

Партийные бонзы могли не пустить на сцену и тут же пустить в баню. Об этом он сам рассказывал в интервью нашему каналу. 

"В бане читал, в сауне, и правильно делал, приучал их постепенно, портфельчик, без штанов. А потом стали шофера подсовывать, членам политбюро, мои записи, их шофера", - рассказывал Жванецкий. 

"Подносил к нам зеркало. Еще в такой ему присущей манере, когда мы не обижаемся. Бывает так, что подносят к нам в зеркало - и мы обижаемся на своё изображение. Вспоминаем Гоголя, да? На зеркало неча пенять, коли рожа крива", - говорит актер Авангард Леонтьев.

И эту кривизну он лечил той самой смехотерапией, когда «человечество расстаётся со своим прошлым смеясь». Это был часто смех сквозь слёзы. Но с привкусом надежды. Основал в 90-м «Всемирный клуб одесситов», но обосновался в Москве. По сути, Жванецкий был дежурным не только по стране, но по миру, без границ, вписавшим своё имя в ряды великих тем самым одесским почерком. 

Он и сам стал классиком при жизни. Причем для нескольких поколений. Хотя выросли те, кто не знает, что такое дефицит, и не понимает фразу: «А у нас с собой было». Но всё равно – молодёжь шла на встречи со Жванецким. Культурный код его текстов словно «сшивал» отцов и детей. 

"Я много раз бывал на его концертах в зале Чайковского и я видел самых разных зрителей. Возрастная категория - от 20 и до преклонного возраста. И он понятен всем, его любят, его знают. Я до сих пор вот говорю "любят", потому что мне очень трудно говорить в прошедшем времени о Михаил Михайловиче", - говорит юморист Карен Аванесян.

"Да, есть писатели, которые, может, глубже понимают, может, иначе. Но формулировал он так, что своей формулировкой вкладывал эту мысль в мозги, и она накрепко оседала там. И ты думаешь: как так можно? Оказывается, было можно. И в сердца попадал, и в мозги", - говорит актер Борис Смолкин.

В нашей памяти ему и предстоит остаться – тонким, ироничным, хлестким. И очень понятным каждому – в стране, по которой он дежурил до самого последнего дня.