Бронированные гиганты Первой мировой: Как выглядели первые танки

Накануне столетия начала Первой мировой войны в Европе прошел военно-исторический фестиваль, на котором зрители увидели реконструкцию первого немецкого тяжелого танка Германской империи A7V. Это двигающееся с адским скрипом и со скоростью черепахи чудовище, похожее не на бронемашину, а на шлем ливонских рыцарей, установленный на гусеницы, трудно было назвать танком, хотя так оно и есть.

Похожие машины были запечатлены на хроникальной кинозаписи 1918 года, оригинал которой сегодня хранится в Национальном архиве США. На них американские военные испытывают новейший на тот момент танк, купленный у Британской империи, а потом модернизированный американцами "Марк-8" — главный противник немецкого A7V на фронтах Первой мировой. На тех кадрах из огромного ангара выезжает нечто, напоминающее скорее мультяшную субмарину из знаменитого клипа "Битлз" "Желтая подводная лодка". Во время испытаний этому монстру предстояло справиться со множеством задач. Одной из них было преодоление невысокой земляной насыпи. С трудом, пыля гусеницами, танк все же справился с заданием. Позже было уже испытание на скорость. Задача танка была догнать человека, идущего быстрым шагом перед ним. И "Марк-8" на обычной грунтовой дороге развил невиданную для подобных машин того времени скорость — 6 километров час. Но танк не справился с другой задачей, которую в современных автошколах называют "эстакада". Заехав на крутой деревянный мостик, танк позорно скатился обратно.

Современные копии этих двух танков — английского "Марка", только более ранней модели, и немецкого A7V — на фестивале военно-исторической реконструкции устроили соревнование между собой в скорости. Английский танк двигался со скоростью старушки, переходящей улицу, а огромный немецкий за ним при этом не поспевал, а ведь почти 102 года тому назад именно эти, сегодня кажущиеся нам забавными и нелепыми махины, — первый британский танк "Марк-1" и первый немецкий A7V — впервые встретились друг с другом в самом первом танковом сражении в мировой истории. А произошло это знаменательное событие в крошечном городке Виллер Бретонне на севере Франции.

"Это сражение характерно тем, что, по сути дела, это было первое столкновение танков с танками. То есть до этого получалось так, что, когда началось первое применение танков, это 1915-й год, они были только с одной стороны, то есть у британцев и французов. У немцев танков тогда не было. А вот к 1918 году уже сложилась такая картина, что танки собственной разработки появились и у немцев. Это модель A7V. У британцев в то время действовали машины уже "Марк-1", "Марк-2", то есть пулеметные и пушечные танки, гигантские такие с вооружением в спонсонах", — рассказывает военный эксперт Виктор Мураховский.

24 апреля 1918 года на захваченный во время немецкого наступления городок со стороны союзников выступили три английских танка "Марк-1", два из которых были оборудованы только пулеметами и лишь третий — пушкой. В это самое время немцы попытались развить наступление, и навстречу англичанам выехало несколько немецких танков. Столкновение двух танковых отделений стало неожиданностью для обеих сторон. Английские пехотинцы, пошедшие в атаку наряду со своими танками, не имели даже гранат, и против немецких машин были бессильны, а немецкая артиллерия, занявшая позиции у Виллер Бретонне не стала открывать огонь, побоявшись задеть собственные танки. Так началась самая настоящая танковая дуэль, в которой пехотинцы были всего лишь наблюдателями.

"Получается, что в самый яркий момент боя британские танки вырываются вперед, оставаясь без пехотного прикрытия, и, прорывая первую линию германской обороны, сталкиваются с немецкими танками. То есть фактически противники оказались на виду друг у друга в пределах орудийного выстрела без какого-либо прикрытия со стороны", — повествует кандидат исторических наук Николай Копылов.

Первыми были выведены из строя два английских пулеметных танка — их пробили пушечные снаряды немецких машин. Но силы тут же уравнялись — два немецких танка попросту остановились посреди поля боя, увязнув в грязи. И дуэль продолжилась один на один. Немецкий танк, имевший на вооружении и пушки, и пулеметы с бронебойными пулями, стрелял по "Марку", не двигаясь с места. Английский же "Марк" маневрировал по полю, ведя огонь прямо сходу. А в это самое время двум увязшим в грязи немцам удалось выбраться и отступить. То же самое сделали и пробитые пулеметные "Марки" англичан. Наконец, единственный оставшийся на поле боя британский танк пробил масляный радиатор немецкой машины, взамен получив от той повреждение гусеницы. Пока не вытекли последние остатки масла из радиатора, экипаж A7V принялся отступать. А посреди поля боя остался лишь танк англичан, который с разбитой гусеницей не мог ни отступать, ни преследовать немцев. Так, танковое сражение, завершившееся вничью формально, стало победой британского танкового отделения — ведь в конечном счете поле боя осталось за ним.

"Если говорить с традиционной военной точки зрения, да, за кем осталось поле боя, то с этой стороны формально выиграли англичане. Они действительно потом организовали вторую атаку и, уже используя пехоту, пехотные резервы, вытеснили противника с первой линии обороны", — отмечает Копылов.

Но самое первое в истории мировых войн сражение с участием танков, правда, лишь с одной из воюющих сторон, произошло гораздо раньше танковой битвы при Виллер Бретонне — в сражении на французской реке Соме 15 сентября 1916 года, спустя символических 9 месяцев после появления на свет первого боевого танка. И первопроходцами в этом стали британцы со своим все тем же танком "Марк-1".

В одном из выпусков российской газеты "Новое время", напечатанном осенью 1916 года, редакция сообщила подданным Российской империи, что на полях сражений англичанами против германцев было применено супероружие, которое корреспонденты в своей статье называли сухопутным флотом.

То самое применение упомянутого супероружия даже попало на кадры кинокамеры. Это было в самом начале знаменитого наступления союзных войск на германцев при линии обороны в 10 километров. На участке при Соме на исходные позиции перед боем с немецкой пехотой, ровными рядами, как наполеоновские гвардейцы, вышли 49 британских танков "Марк-1", которые только собирались получить свое боевое крещение. Правда, до линии фронта удалось дойти только 32 машинам. Остальные сломались, не только не вступив в бой, но даже не выехав на поле боя. В то время, пока немцы пулеметными очередями костили британских пехотинцев, потери которых однажды за один день дошли до 20 тысяч человек, еще пять британских танков из тех 32, шедших им на подмогу, увязли в болоте, у 9 просто отказали двигатели. В итоге до проволочных заграждений и пулеметных точек немцев со скоростью от 4 до 6 километров в час дошли только 18 танков. И не только дошли, но и продвинулись вглубь немецкой линии фронта на 5 километров. Но, судя по воспоминаниям очевидцев того сражения, пусть маленького, но все же успеха англичанам удалось добиться вовсе не благодаря мощи своих танков и мастерству экипажей, а за счет психологического воздействия на врага, никогда раньше не видевшего двигающихся и стреляющих железных монстров, похожих на динозавров.

Однако, несмотря на произведенное на солдат впечатление, на самом деле первые танки были куда опаснее для их экипажей, чем для врагов. Броня в 5 миллиметров могла защитить танкиста разве что от пули. В случае возгорания танка экипаж моментально сгорал заживо. Двигатель от обычного трактора, установленный на 28-тонную махину, не позволял в случае необходимости скрыться даже от обычного пехотинца с гранатой, а закинуть эту гранату с легкостью можно было прямо в окошко, служившее танкисту единственным прибором наблюдения.

А еще танки того времени отличались друг от друга вооружением — в одних использовались исключительно пулеметы, в других только пушки. В британской армии эти машины почему-то различали по половому признаку. К примеру, английский танк, вооруженный пулеметом для подавления пехоты, англичане называли "фимэйл", то есть девочка. А вот танк с пушкой, снаряды которой уничтожали пулеметные расчеты врага, называли "мэйл", то есть мальчик..

Но главное, что многие танкисты-первопроходцы попросту не умели пользоваться этими девочками и мальчиками, так как не имели для этого ни опыта, ни образования, ведь первыми танкистами в Европе стали только что расформированные части гусар — то есть легких кавалеристов, привыкших скакать на лошади с саблей наголо в высоких киверах с плюмажем, в щегольских расшитых ментиках и ярких чикчирах. А для роли танкистов в эпоху технической революции эти воины поначалу подходили разве что за счет невысокого роста, свойственного гусарам и необходимого, чтобы поместиться в кабинке танка, напоминающей собачью конуру.

Форма немецких танкистов времен Второй мировой войны выглядела следующим образом — черный китель и серебристый череп на головном уборе. Именно из-за такого обличия многие ошибочно принимали их за карателей-эсэсовцев. Но на самом деле череп, украшавший форму немецких танкистов, обладал полной челюстью в отличие от эсэсовского, в котором нижняя часть челюсти отсутствовала. Почему простой танкист выглядел почти как член элитного подразделения нацистов? Просто потому, что этот цвет и символы уже несколько столетий принадлежали старейшему полку прусских гусар, так называемым черным гусарам.

"Это все еще со времен Пруссии, еще до объединения Германии, эта форма черная. Это такой, как говорят, лакированный вид с серебряным шитьем. Это все еще с прусских времен, с тех традиций пошло, от кавалеристов, прежде всего, конечно", — добавляет Мураховский.

Сохранились литографии, на которых изображены черные гусары времен Фридриха Великого — те самые кавалеристы, облаченные в черную форму с черепами, которые принимали участие в самых знаменитых европейских сражениях XVIII века, потом в наполеоновских войнах и которые с началом Первой мировой и появлением танков, как и гусары других европейских армий, были переквалифицированы в танкисты. Правда, до поры до времени мало что смысля в танковых сражениях.

"Для подготовки танкиста требуется определенное время, и, учитывая этот самый фактор, запасные кавалерийские полки и гусарские, и драгунские, и уланские начали переформировывались в танковые экипажи. Это касалось и Германии. Это касалось и союзников, потому что первые танковые школы в Европе открываются уже после заключения Версальского мира, когда танковые войска по итогам Первой мировой войны превращаются в самостоятельный род войск", — объясняет Копылов.

Не довелось стать танкистами в Первой мировой войне разве что русским кавалеристам. Ведь наши танки в ее сражениях так и не поучаствовали. Просто потому, что главное военно-техническое управление Российской империи не пожелало тратиться на производство танков, а ведь самые первые танки в мире, несмотря на английское слово "танк", обозначающее резервуары для жидкости, в которых во избежание утечки информации о разработке секретного оружия британцы перевозили запчасти своих первых бронемашин, были изобретены не в Великобритании, а именно в России.

Первый в мире танк, сконструированный еще за 5 лет до британского, был построен сыном создателя периодической таблицы химических элементов Дмитрия Менделеева Василием Менделеевым. Вес этого гиганта составлял 173 тонны, толщина лобовой брони достигала 150 миллиметров, в отличие от 5 миллиметров на европейских танках. И несмотря на такую массу, эта машина, называемая "Бронеход", была способна передвигаться со скоростью до 24 километров в час вместо максимальных 6 километров у британских танков. При этом в боекомплект "Бронехода", помимо пулемета, входила 125-миллиметровая крупнокалиберная пушка. Пушки такого калибра устанавливаются на все современные российские танки. И это сегодня, сто лет спустя после изобретения Менделеева. Однако главное военно-техническое управление масштабный и явно перспективный, но недешевый проект не одобрило.

Тогда, уже в 1914 году, когда началась Первая мировая, изобретатель из Риги Александр Пороховщиков, дед знаменитого советского и российского актера Александра Пороховщикова, предложил военно-техническому управлению собственный проект танка под названием "Вездеход" и получил на разработку и сборку опытного образца почти 10 тысяч рублей. Всего через три с половиной месяца после этого танк был собран и 18 мая 1915 года выехал из мастерской Пороховщикова на улицы Риги. Опытный образец вездехода был без башенки, которая должна была защищать экипаж из двух человек, и без пулемета, который устанавливался на эту башенку.

Корпус "Вездехода" был обтекаемой формы специально, чтобы защитить танк от снаряда, попавшего вскользь. При этом броня в 8 миллиметров толщиной не позволяла пробить танк из пулемета или винтовки даже в лоб. Но главным достоинством "Вездехода" был его вес — всего 4 тонны и скорость в 24 километра в час. Единственное, что подвело конструктора, — как выяснилось, с приходом зимы "Вездеход" оказался неспособным двигаться по снегу, и проект был заморожен. Денег на доработку своего детища конструктор не получил.

Зато перспективный танк оценил член французского консультативного комитета по артиллерии полковник Жан-Батист Эжен Эстьен, побывав на зимних испытаниях "Вездехода" в России на правах союзника.

"На испытаниях присутствовали представители военных миссий союзников, то есть стран Антанты. Опять же, для создания этой модели привлекались и консультанты-инженеры, прежде всего французские, потому что с ними был наиболее тесный контакт. И представителем французской миссии был инженер Эдуард Эстьен. Он как раз заинтересовался этой моделью Пороховщикова", — рассказывает Копылов.

Эстьен едва не приобрел лавры отца французского танкостроения. Нет, не потому, что он изобрел более продвинутую машину, а потому что именно он, дав взятку чиновникам российского военного управления, добился заморозки проекта Пороховщикова, а потом сумел выкупить и технический паспорт его изделия.

Вернувшись на родину, Эстьен предложил выкупить у него чертежи известному автомобильному магнату Луи Рено. Однако тот оказался хитрее ловкого полковника и, изучив документацию, не стал платить Эстьену денег, а просто при помощи своего главного конструктора Рудольфа Эрнста Мецмаира создал на основе проекта Пороховщикова собственный танк "Рено FT17", который вскоре стал одним из самых знаменитых танков Первой мировой войны.

Только для того, чтобы танк, скопированный у Пороховщикова, стал по-настоящему проходимым, Рено использовал другой проект — кстати, тоже российский. А именно — запатентованные еще в 1880 году изобретателем Федором Блиновым так называемые бесконечные рельсы, в общем то, что сегодня мы называем гусеницами.

И, встав на гусеницы, танк Рено не только пройдет по Европе во время Первой мировой, но и дойдет до нашей страны вместе с интервентами.

Однако именно во время интервенции один из танков "Рено FT-17" будет подбит и захвачен красноармейцами под Тирасполем, а потом подарен Владимиру Ильичу.

Именно тогда Ленин отдаст приказ о серийном производстве копий танков "Рено FT-17", которые переименуют в КС, то есть "Красное Сормово", так назывался выпускающий завод, а потом эти копии будут модернизированы в МС-1 — малый танк сопровождения. Этот танк советская Россия примет на вооружение в 1925 году.

Сегодня, много десятилетий спустя, такие машины кажутся нам жалкими и никчемными консервными банками. И сравнение их с современными "Меркавой", Т90, "Абрамсом" или "Леопардом" может показаться смешным. Но именно этим механическим динозаврам прошлого века, так же как и их экипажам, не знавшим автоматических наведений, климат-контролей, умной брони и компьютерного управления, в отличие от их современников, пришлось пройти самые кровопролитные войны в истории человечества.