Почему в СССР замалчивали разрушительное Ашхабадское землетрясение

Ночь с 5 на 6 октября 1948 года стала черной страницей в истории Ашхабада. Чудовищное землетрясение магнитудой 7,3 не просто разрушило город – оно его уничтожило. Первые толчки начались сразу после полуночи, а в 2 часа 17 минут произошел самый страшный, в считанные секунды погибли десятки тысяч человек. Как вспоминал один из очевидцев, "прозрачная звездная ночь моментально превратилась в молочно-белую стену, за которой раздавались ужасные стоны и крики о помощи". О крупнейшей природной катастрофе на территории Советского Союза и Российской империи – в материале РЕН ТВ.

Ашхабад до землетрясения

Командующий войсками Туркестанского округа генерал Иван Петров, руководивший ликвидацией последствий удара стихии, говорил о нем: "Такие разрушения городу могли бы причинить 500 бомбардировщиков, круглосуточно бомбящих Ашхабад в течение полугода".

Ашхабад появился в 1881 году, когда сейсмология едва только начинала развиваться. Местные жители, как и их предки, столетиями строили дома из самана – кирпича из глины и соломы, очень популярного в сухом климате. Прочность и качество этого строительного материала многократно уступали традиционному обожженному кирпичу. Крыши строили из глины и каждый год подновляли, добавляя все новые слои, что постоянно увеличивало вес кровли. Особо важные здания, в число которых входило здание ЦК компартии, возвели в 1920–40 годы из качественного кирпича – эти считанные единицы домов хотя и пострадали, но устояли. В отличие от 98 процентов городских построек.

"Я проснулся от боли и холода"

Эпицентр землетрясения находился в 25 километрах от Ашхабада, у селения Кара-Гаудан, там магнитуда достигала 9–10 баллов, в городской черте мощность ударов оценивалась в 7,3 балла. Очаг землетрясения был расположен на глубине в 18 километров – практически прямо под городом. Саманные дома с глиняными крышами рушились за секунды, тяжелые глиняные крыши, словно бетонные блоки, придавливали людей, не давая возможности спастись. Для кого-то смерть наступила мгновенно. Другие оказались погребены под обломками и умирали от удушья и тяжелых травм. Люди погибали целыми семьями.

"За нашим забором стоял двухэтажный глинобитный дом, где целым кланом жила большая, человек сорок, персидская семья – они все погибли. Через дорогу от нас в большом доме из сырцового кирпича жило вместе несколько поколений одной азербайджанской семьи. В живых осталась древняя старуха, которая от всего произошедшего сошла с ума. Несколько дней она не отдавала хоронить свою погибшую правнучку, восьмилетнюю девочку, держа ее на руках и прижимая к груди", – вспоминал Михаил Гольдштейн, которому в момент катастрофы было семь лет.

Его ровесник Валентин Маслов, чей отец служил в пожарной команде Ашхабада, помнит детали той страшной ночи очень отчетливо:

"Кровля нашей квартиры вся, к счастью, не обвалилась, а лишь частично обрушилась. Была кромешная тьма, кругом были стоны и крики из-под руин о помощи. Отец с трудом приоткрыл входную дверь, и мы на ощупь, держась за маму, двинулись во внутренний двор на плац, где уже начали собираться люди. Было очень страшно, потому что толчки продолжались".

Общую ситуацию в городе сразу после катастрофы первым описал академик Д.В. Наливкин, оказавшийся в туркменской столице в командировке. Довольно  откровенный рассказ опубликован в его "Воспоминаниях об Ашхабадском землетрясении 1948 года". Они вышли только в 1989 году, уже после смерти академика – через 40 лет после трагедии.

"За несколько секунд весь старый глиняный, саманный город был разрушен, и на месте домов в воздух взметнулась страшная белая пелена пыли, скрывая все... После землетрясения город оказался беззащитным. Исчезла милиция. Те, кто стояли на постах, бросились домой спасать семьи. Те, кто спали в домах и казармах, были раздавлены или ранены. Рядом со зданием был военный городок. От него тоже ничего не осталось, и число жертв было громадно... Начали звонить по телефону. Телефон молчит: телефонная станция не работает. Телеграф разрушен. Железнодорожный вокзал — груда обломков, местами даже рельсы исковерканы. Аэродрома нет, и взлетные площадки разбиты трещинами. Все центральные, районные и местные учреждения уничтожены. Большой город, столица республики, оказался полностью изолированным от окружающего мира и полностью дезорганизованным".

Радиограмма из разрушенного города

Первые сообщения о трагедии поступили в Москву ранним утром 6 октября. Произошло это почти случайно. Сразу после катастрофы пропала связь, не было электричества, но в одной из воинских частей на западной окраине Ашхабада радист сумел включить аварийное освещение. Он наладил радиосвязь, которая почти тут же прервалась, и успел передать в эфир сообщение о землетрясении. Эту радиограмму принял Ташкент.

Весть о бедствии смог послать в эфир на аэродроме через бортовую радиостанцию и израненный бортмеханик москвич Ю. Дроздов, который добрался во тьме до пассажирского самолета Ил-12. Этот сигнал приняли связисты Свердловского аэропорта.

Первая помощь

Командующий Туркестанским военным округом генерал Петров узнал о землетрясении через два часа после трагедии. Он сразу отреагировал на сообщение, прислав солдат на разбор завалов, поиск и спасение оставшихся в живых, захоронение погибших, пресечение случаев мародерства. А потом начала поступать помощь из центра.

Псле окончания Отечественной войны прошло только три года, и на ключевых постах оставались люди, умевшие организовать авральные работы в считанные часы. Уже ранним утром в Москве была организована правительственная комиссия, в которую вошли министр внутренних дел Сергей Круглов, министр здравоохранения и бывший начальник медслужбы Красной армии Ефим Смирнов и замминистра госбезопасности Сергей Огольцов. Но главное, в состав комиссии от военных был включен начальник тыла вооруженных сил Андрей Хрулев. И этот, без преувеличения, выдающийся организатор снабжения армии, награждавшийся в войну полководческими орденами, по существу, и начал руководить спасательной операцией в Туркмении.

Уже на следующий день на запасной учебный аэродром стали приземляться самолеты с врачами и медикаментами, улетая потом в разные города с тяжелоранеными — всего удалось эвакуировать более десяти тысяч покалеченных людей. На центральной площади города был развернут палаточный госпиталь.

На третий день была восстановлена железная дорога, по которой доставляли хлеб и продукты – их раздавали бесплатно. На улицах для ашхабадцев были развернуты солдатские кухни и пункты питания. Большой удачей было то, что не пострадал городской водопровод.

Опасность эпидемии

Октябрь 1948-го был очень теплым, температура поднималась до 35 градусов. Над городом висел смрад разлагающихся останков, возникла высокая опасность массовых инфекционных заболеваний. Поэтому захоронение погибших было самой главной задачей. Было срочно организовано несколько кладбищ, где солдаты рыли длинные глубокие траншеи и укладывали туда останки погибших. Проводить опознание было просто некому. Жители выносили тела из развалин и оставляли возле разрушенных зданий на улицах – специальные команды подбирали их на грузовые машины и увозили на кладбища. Эпидемии, к счастью, удалось избежать.

"Количество человеческих жертв очень значительно"

Только три дня спустя страна узнала о трагедии из короткого сообщения ТАСС в газете "Правда".

"6 октября 1948 года в 2 часа 17 минут  по местному времени в районе города Ашхабада Туркменской ССР произошло землетрясение силою до 9 баллов. В результате имеются большие разрушения и многочисленные жертвы".

Точное количество "многочисленных жертв" неизвестно до сих пор. Называются разные цифры – от 36 до 176 тысяч. Однако, по всей видимости, число жителей города и количество пострадавших руководству страны было известно относительно точно, хотя бы потому, что перед землетрясением в Ашхабаде были отменены введенные с началом Великой Отечественной войны продуктовые карточки – то есть в горсовете существовали списки ашхабадцев.

К середине июля 1948 года в столице Туркмении проживали около 117 тысяч человек. По данным Статуправления Ашхабада, на 28 ноября 1948 года общая численность населения составила 66 739 человек – почти половину от цифры на середину года. По оценке демографа Шохрата Кадырова, возможное число погибших непосредственно в Ашхабаде составило 36–37 тысяч человек, то есть погиб почти каждый третий житель города.

Под грифом "Совершенно секретно"

Руководство СССР никогда не публиковало официальных сведений о жертвах трагедии. В своей книге "Катастрофы в природе: Ашхабадское землетрясение 1948 года. Факты, причины, гипотезы и последствия" доктор физико-математических наук, профессор Батыр Каррыев пишет, что единой оценки нет из-за тотального разрушения города, массовой гибели людей и секретности в СССР. Эксперты считают, что именно масштабы разрушительной катастрофы стали одной из причин ее замалчивания в центральной советской прессе.

Любопытно, что в материалах, относящихся к Ашхабадскому землетрясению, регулярно встречается упоминание некоего документального фильма, снятого знаменитым режиссером Романом Карменом (вместе с оператором Ашхабадской киностудии В.А. Лавровым) в первые дни после землетрясения. Легенда рассказывает, что в октябре 1948 года Кармен срочно вылетел в Ашхабад по распоряжению Сталина. Но кадры, привезенные из разрушенного города, ужаснули вождя народов. Сплошные руины, улицы, заваленные распухшими телами, лежащими под палящим солнцем, глубокий шок у чудом оставшихся в живых. Этот уникальный получасовой фильм был засекречен, до сих пор его представляют для просмотра только специалистам и только выборочно.