А еще Паша не любил войну

Ранние сводки новостей. Упавший самолет. Знакомые фамилии. Я уверен, что, как и я, все телевизионщики со страхом бросились проверять списки погибших. Я увидел сразу две до боли знакомых фамилии. Павел Обухов и Михаил Лужецкий.

Пашу Обухова я менял в Славянске. Он тогда еще работал на РЕН ТВ. 25 лет, первая война, та же, что и у меня история. Паша ждал, что его заметят. Работал больше, чем кто бы то ни было. На все эфиры – с 8 утра до 23 вечера. Для него это было тяжелое время – круглосуточно обстреливаемый Славянск давил на нервы. Уехал он через три дня после моего приезда. Забрал бесхозного котенка, предварительно переругавшись со всем персоналом гостиницы – ну не хотели они пускать в номер потерявшего хозяев грязного оборвыша.

Мишу я встретил там же. Спокойный и рассудительный. Он тоже был на войне в первый раз. И тоже начинал свою карьеру. Кажется, надеялся, что его переведут из "ЧП" в "Новости". После Славянска с Мишей мы виделись всего пару раз.

А вот с Павликом дороги пересекались. На РЕН ТВ и на "Звезде", куда он перешел вскоре после Славянска, он, добродушный и веселый, был объектом беззлобных шуток. Пока он сидел на Северном полюсе в ожидании десантников ОДКБ, мы, снимавшие из самолета, как солдаты прыгают в гости к Паше, отправили с бойцом рулон туалетной бумаги – через месяц Павлик звонил, смеялся.

Он вообще все время смеялся. И вечно стоящая челка – словно током ударили – только оттеняла не сходящую с лица улыбку.

А еще Паша не любил войну. Ему нравилось испытывать все на себе, делать сюжеты, которые у телевизионщиков называются бантиками – веселые, наполненные самоиронией, замыкающие эфир. Он идеально подходил для таких репортажей. Вот и тестировал "Скорпиона", пропускал удар от голливудской звезды на татами… Он и в Сирию полетел на Новый год. Снимать праздник российских военных.

Мир российской новостной тележурналистики – очень тесный. Так или иначе все друг друга знают. В том самолете летели 92 человека. 9 телевизионщиков: съемочные группы НТВ, "Звезды" и Первого канала. Их коллегам сегодня предстоит много тяжелой работы – писать приходится в том числе про друзей.

Я понимаю, что это глупо и невозможно (все подтверждения получены), но я до последнего надеюсь, что Миша и Паша – два человека, ставшие для меня большим чем просто коллегами – все еще живы. Сидят сейчас где-то вдвоем и нервно смеются. Может, на самолет не сели. Или, может, выжили при крушении и сейчас в больнице как раз приходят в себя. Такого, конечно, не бывает. Но я как дурак продолжаю надеяться и верить.