Самый редкий – Эдуард Лимонов

Всю ночь снился Эдуард Лимонов. Утром встал и подумал: и как же теперь жить без Лимонова?

Мы как-то привыкли, что живёт среди нас настоящий русский классик – гениальный писатель и поэт - уже признанный и неопровержимый. Пишет новые книжки; рулит запрещённой и самой харизматичной партией; ругает всех подряд; ничего кроме правды не говорит, даже если это только его правда, но это уже огромная роскошь. Однопартийцы или люди, немного знающие его, зовут его Дед. Все уверены, что Дед бессмертный.

А тут на тебе. Умер на 78-м году. В памяти и здравом уме, понятное дело.

Рассказывать об Эдуарде Лимонове незачем. Конечно, можно было бы слегка пройтись по биографии: детство и отрочество провёл в Харькове, затем диссидентствовал в Москве, эмигрировал в Нью-Йорк, где чуть не сошёл с ума, зато громко дебютировал в литературе, позже Париж и разнообразная оппозиционная деятельность, затем он, конечно же, вернулся на родину и таких дел наворотил (от тюрьмы до президентских выборов), что потомки будут жизни класть, чтобы всё растасовать.

У Лимонова столько красок, изгибов, сюжетов, событий, войн, женщин, друзей и врагов, что если бы он раздал свою жизнь сразу нескольким людям, то на выходе была бы сотня выдающихся биографий, а тут он один.

Поставил себя в центр всего и сообщил, что теперь землю покрутит он. И покрутил.

Показательный случай, когда французский писатель Эмманюэль Каррер, просто прочитав книги Лимонова, довольно коряво переписал их на свой лёгкий и поверхностный манер, и книга стала мировым бестселлером. Дед просто дал парню заработать, поскольку он сам уже тысячу раз прекрасно описал всю свою жизнь и тому осталось только сократить.

Биография Лимонова настолько яркая и насыщенная, что её можно просто записывать на диктофон и отправлять на мировые стриминговые площадки. 

Некоторые говорят, что фигура Лимонова слишком противоречивая и в ней много граней, которые просто невозможно принять нормальному человеку.  Кому-то не нравилось, что Лимонов стреляет из пулемёта в Боснии (он же писатель!), другим, что он объединился с либералами (он же нацбол!), третьим не нравились его новые книги (он же автор «Эдички»!), а затем Лимонов принял Крым и Донбасс, да так, что самые отъявленные имперцы покуривали в углу, и Дед вообще стал мало кому нравиться.

Нет, конечно, с Лимоновым все считались. Никто не сможет аргументированно отрицать, что Эдуард Лимонов - классик. Поглядывали его ЖЖ, пролистывали в книжных магазинах его новые эссе, пытались куда-то приглашать, но Дед всегда был резок и сложен для всех. Для одних у него зашкаливала лево-консервативная справедливость, для других он слишком презирал западноевропейский образ жизни, для третьих Дед был слишком сексуально раскован и неоднозначен в моральном плане.

Посмотрите, как ему было скучно разговаривать с голосом молодого поколения Юрием Дудём. Он не мог стоять напротив него, всё ходил и думал: где же тот интервьюер, который хоть отдаленно может представить мой масштаб, почему мне попадаются эти птенцы?

Знаете, как звучит один популярный мем: «Всё, что ты только можешь вообразить, Лимонов либо уже сделал, либо назвал ***(ерундой)».

Для любого поколения, даже для нашей раскованной, дикой, наглой и свободолюбивой молодёжи Лимонов будет непонятен, но им придётся считаться с ним, чтобы не быть совсем уж тёмными.

Все наши подростки выглядят на фоне Эдуарда Лимонова жалкими консервативными скрягами – они никогда в жизни не осмелятся перенести на жизнь хотя бы половину лимоновской книжки, но в то же время будут горланить про систему и режим, не понимая, как можно отсидеть несколько лет в тюрьме, быть гонимым и осмеянным, но при этом оставаться самым преданным сыном своего отечества с абсолютной любовью к Родине.

Лимонов добился в Америке и Европе невероятных высот, но вернулся в Россию, потому что знал, что настоящее бессмертие он получит только здесь. Только Россия могла удовлетворить его энергию и аппетиты. И удовлетворила.  

Честно говоря, кто бы что сейчас ни написал о Лимонове – это будет слабо и бесцветно. Слишком он большой и яркий, слишком настоящий и пронзительный, он слишком хорошо сам о себе писал, чтобы мы тут что-то пытались дополнить.

Я прочитал два десятка книг Лимонова и внимательно следил за всем, что он делает, поэтому при знакомстве с ним оцепенел.

- Добрый день, Эдуард Вениаминович, – протянул я руку. – Я Ричард.

- Как вас зовут, ещё раз? – удивился Лимонов.

- Ричард!

- Прям Ричард? – не верил Лимонов.

- Да, такое вот редкое имя, – улыбнулся я.

- Ну, знаете, Ричард… Имя Эдуард тоже очень редкое, – парировал Лимонов в своём стиле.

Ваше имя, Эдуард Вениаминович, самое редкое. Таких вообще больше нет.