Сам ты "Дылда"

Знакомство с молодым режиссёром Кантемиром Балаговым я начал с картины "Теснота". История про девушку из Нальчика, которая встречается с парнем, не устраивающим её родню, мне понравилась — аутентичное, авторское кино.

Затем перспективный ученик Сокурова стал героем выпуска Юрия Дудя, и стало понятно, что парень не простой, а крепко заряженный на успех. Также стало ясно, за счёт чего он этого успеха будет достигать.

Вторым фильмом "Дылда" он вновь покорил Канны, забрав оттуда сразу две награды, и в итоге был выдвинут от России на премию "Оскар".

"История двух молодых женщин-фронтовичек, которые возвращаются в послевоенный Ленинград и пытаются обрести новую мирную жизнь, когда и вокруг, и, главное, внутри них — руины" — такой анонс.

На самом же деле мы видим какую-то безумную историю про контуженую санитарку с лесбийскими наклонностями, которая во время приступа убивает ребёнка своей фронтовой подруги. Убила и убила, девушки идут тусоваться к двум мажорам — один вылитый Путин, — подруга контуженой, та, которая осталась без ребёнка, предоставляет ему своё тело.

Я специально спойлерю, чтобы вы это не стали смотреть!

Далее начальник отделения — хороший мужик, из которого всё равно сделали козла — поручает контуженой убить парализованного фронтовика. Мы понимаем, что это у них постоянная практика. Затем начинается какая-то несусветная вакханалия, где подруга (подруга ли?) заставляет контуженую переспать с начальником отделения, чтобы она родила ей ребёнка вместо убитого. И так до конца фильма. Каждый поворот сюжета заставляет тебя разувериться в человечестве. Ну или хотя бы в русских блокадниках.

На протяжении этого шедевра мы не встречаем ни одного нормального человека! Герои войны, говорите? Двадцативосьмилетний режиссёр из Нальчика расскажет вам правду об этих людях. Или нелюдях? Как правильно говорить про этих зверей, которые могут выжить, только издеваясь друг над другом?

Как они там составляли эту мозаику из клише?

— Самая больная тема для России?

— Блокадный Ленинград!

— Два гея?

— Нет! Лесбиянки! И одна контуженая. И пусть убьёт ребёнка подруги.

— А та её заставит переспать с начальником.

— Да! Снимем длинную сцену с изнасилованием. Это важно.

В общем, на протяжении двух часов молодой, видимо, сильно пострадавший от Советского Союза режиссёр пытался надругаться над моим мозгом.

Точнее, хотел умаслить западную аудиторию. На меня, как и на российского зрителя вообще, ему плевать. Думаю, в его команде даже никто не расстроился, что фильм провалился в российском прокате. Смешно, но они даже не на условного российского либерала работали, нет. Это вам не какой-нибудь "Праздник" Красовского, который тоже без блокадного Ленинграда не обошёлся. Балагоев слишком перспективный, чтобы мыслить так мелко. Ученик Сокурова всё-таки.

И тут можно говорить про какой-то особый вид алчного мазохизма, где ради призов ребята растаптывают самое дорогое. Лишь бы там понравилось. Мы свиньи, да. Даже не мы, а те, которые рабы. Но талантливо же? Пронзительно? Дадите приз? А какой цветкор! Юрий Дудь, помню, восторгался этими зелёными оттенками.

Фото: скрин/Youtube

Но тут есть одно важное упущение. Дело в том, что всё это заискивание перед Западом и, как следствие, мерзкое занятие, где надо отыскать всех клещей у блокадников, для них не является богохульством, потому что для них это больше не святые вещи.

Для двадцативосьмилетнего режиссёра великая советская победа больше не безапелляционная вещь, а предмет для споров. Все вопросики прогрессивной молодёжи, есть ли разница между Гитлером и Сталиным, нужно ли было отстаивать Ленинград и пр., говорят о том, что больше нет святых вещей.

Парень с Северного Кавказа, где патриархат, традиции, адаты. И как этот фильм должен восприниматься на малой родине? Выходит, что тут ещё и мстительное растаптывание своего домашнего очага в обычном смысле, а уж потом — большой России. Между тем на Западе будет интересна тема малого народа, угнетённого имперским монстром. Двойной счёт, двойная выгода.

Я думаю, что этим ребятам плевать на то, что существует чисто западный запрос — опустить народ-победитель. Там, как мы знаем, приступили к главному, а именно — к пересмотру итогов Второй мировой. А в этой затее искусство как нельзя кстати. И самое лучшее, когда народ сам себя парафинит.

Теперь придётся иметь дело с этим поколением. Балаганов, Дудь, Поперечный, Хованский — вот что получилось. И я не знаю, как теперь разговаривать с этими "дылдами".