Возвращение Дмитрия Быкова

Не успел народ вдоволь попереживать за русского писателя (а переживали искренне все, независимо от политической принадлежности), как Дмитрий Быков легко и непринужденно выбрался из своей «трагикомической передряги со здоровьем» и начал вещать о пережитом и насущном.

Написал колонку для «Русского пионера», где рассказал, как проснулся после трехсуточного медикаментозного сна и вспомнил стихи Льва Лосева:

О Русская земля, ты уже за бугром.
происходит в перистом небе погром,
На пух облаков проливается кровь заката.
Горько! Выносят сорочку с кровавым пятном –
выдали белую деву за гада.

Было бы, конечно, гораздо интереснее, если бы он проснулся со стихами:

Побегу по мятой стежке
На приволь зеленых лех,
Мне навстречу, как сережки,
Прозвенит девичий смех.
Если крикнет рать святая:
"Кинь ты Русь, живи в раю!" —
Я скажу: "Не надо рая,
Дайте родину мою".

Но стихи не выбирают, с ними живут и умирают. Другой вопрос, понравилась бы Льву Лосеву, всю жизнь в стихах мучительно и глубоко размышлявшему о Родине, роль подголоска в быковском пропагандистском гоне. Но он, в отличие от Дмитрия Львовича, действительно умер. Удостоившись в колонке не только покровительственного похлопывания по плечу, но и некрасивой сплетни о том, как и почему пил. (Что, кстати, свидетельствует о том, какое немалое место в подсознании гражданина поэта занимает алкогольная тема).

Далее Быков говорил про жажду принадлежать к оболваненному, грубому и наглому большинству, которое презирает все остальное человечество, что находиться рядом с ним — это как и находиться в его рядах, позорно и зловонно.

Конфуцию приписывают фразу: "Никогда не возвращайся в то место, где однажды был счастлив". Быков вернулся, потому что счастлив тут никогда не был.

"Гипноз страшного слова "родина" пора бы уже, кажется, развеять. Человек не выбирает место рождения и ничем не отвечает за него. Всем известна фраза о том, что когда государству надо провернуть очередные темные делишки, оно предпочитает называть себя родиной. Но место рождения — не более чем область трогательных воспоминаний. Родина не бывает вечно права. Гипноз родины пора сбросить. Огромное количество людей мыслящих, порядочных, честных и свободных не связывает с этой территорией ничего".

Вся эта история со смачным возвращением напоминает случай БГ, который также является автором массы высказываний, ставших бальзамом на гноящиеся раны и комплексы либеральной публики. В марте прошлого года музыкант угодил в реанимацию, а по выходе заявил, что готов поехать в Крым, да и в Луганск с Донецком тоже, лишь бы грамотно организовали, а затем ловко съехал с темы, сославшись на здоровье. Потом его видели в большом гастрольном туре по Украине… Про русских классиков всякой ерунды наговорил Мише Козыреву. В общем, зажил прошлой жизнью прогрессивного человека.

Быков даже ломаться не стал, он, после того, как заглянул в бездну, твердо и решительно продолжил бомбежку по "русскому миру". Разве что осознал, сколь скоротечно время и надо успеть донести свой месседж как можно быстрее и яростнее.

И принялся работать в лоб, без хитросплетений, тактических уступок, намеков и нашептываний. Буквально закричал с подвизгом: бегите из этой ужасной страны!

"Слишком интимная близость родины и даже самоотождествление с ней опасны — можно заразиться безвкусием, апологией масштабов, как это случилось со многими большими поэтами, не станем называть их. Ресентимент, конечно, сильное чувство, но Ницше первым написал, что это чувство рабское. Сегодня любить родину — значит ни в коем случае не отождествлять себя с ней, и подавно с властью, творящей новые и новые мерзости. И добро бы, это были бы мерзости масштабные, но ведь это кусьба из подворотни".

После таких слов самые ярые русофобы пошли покурить на 17 лет, а Быков, думаю, только разогревается. За три коматозных дня много всего накопилось.

Представляю, насколько сильно его взбесило это повальное русское сочувствие. Фейсбучные патриоты, самые разнообразные давние оппоненты, откровенные враги — все-все бросились желать писателю здоровья, советовать светил медицины и затирать старые терки. "Все же мы люди, пусть и разные".

Все. Эти. Чумазые. Русские. Тьфу! Великодушные. Добрые. Тупые. Рабы.

Почему они не желают мне смерти? Должны желать! Вот вам еще текст — вы, чумазые идиоты! Слышите? Родины нет! Ничего нет.

Мы слышим, Дмитрий Львович. Выздоравливайте.