Лето — это маленькая смерть

"Лето" — так называется композиция Майка Науменко из альбома LV, которую он посвятил Виктору Цою.

В 1982 году, когда записывался альбом, Цой был совсем пацаном и общим любимцем, эдаким сыном ленинградского рок-полка, и Майк, добрая душа, считал своей обязанностью его опекать, направлять и посвящать ему песни. "Лето" — ответ Майка на цоевскую "Весну"; с тех лет песня превратилась в один из самых известных отечественных рок-хитов. Перепевала ее, среди прочего, и Земфира.

"Лето" — теперь ещё и фильм Кирилла Серебренникова (пикантная подробность: смонтирован режиссёром под домашним арестом), рассказывающий, как пишут в новостях, о "молодости Виктора Цоя". Как будто можно что-нибудь снять из старости или хотя бы зрелости Цоя…

Фильм будет завершён в ближайшее время и выставлен на берлинском кинорынке. "Лето" вписывается в мощно зазвучавшую в отечественном кинопроизводстве тенденцию, когда фильм становится скандален ещё до выхода на экраны. И дело даже, пардон за каламбур, не в "деле Серебренникова". Сначала по соцсетям прокатилась кем-то запущенная информация, будто едва ли не основная сюжетная линия — романтические отношения Цоя с продюсером группы "Кино" Юрием Айзеншписом.

Сценарист Михаил Идов раздражённо реагировал на подобный спойлер: "Это, конечно, горячечный бред". Да, собственно, и чисто хронологически гей-линии просто неоткуда взяться: время действия фильма — лето 1981 года, Ленинград, Айзеншпис в это время отбывает очередной свой срок и явно не в Северной столице.

Затем некоторое оживление в массы внесло обнародование имён актёров на главные роли: любопытно, что основное внимание публики привлёк не сыгравший Цоя корейский актёр Тео Ю и не молодая звезда Ирина Старшебаум, но когда-то молодёжный певец Рома Зверь, исполнивший роль Майка Науменко.

Майка, как оказалось, многие по-прежнему любят и ревнуют, и народ язвительно интересовался: когда это Рома Зверь успел так разжиреть? Разжиреть-то — дело нехитрое, рассуждали в ответ другие, однако нам что-то не доводилось слышать о духовных метаморфозах, Ромой пережитых, для того чтобы хоть немного напоминать Майка…

На самом деле, людей по-настоящему волнует не ориентация Цоя (к слову сказать, вполне традиционная) и не физическое соответствие Зверя Майку. Здесь, безусловно, нечто гораздо большее. Народ болезненно реагирует на сам факт экранного воплощения кумиров.

Примерно как на вмешательство в частную жизнь — поскольку несколько поколений воспринимает знаменитых рокеров буквально как близких родственников, ну, или по крайней мере как корешей по району. Многим кажется, будто спекулянты от искусства потащили на рынок вещи заведомо непродажные, подвесили ценники тому, что не имело денежного эквивалента: свободе, братству, пьяному счастью юности, ностальгии…

Приходится напоминать, что отечественные рокеры, как и большинство их поклонников, были стихийными западниками, следовательно — рыночниками, и наступление соответствующих законов, за небольшим исключением, горячо приветствовали. А один из рыночных законов, ярко сформулированный, среди прочих умов, писателем Пелевиным, убеждённо гласит: лучше всего продаётся то, что шумнее всего отрицает всякую продажу и коммерцию.

Рок-н-ролл и независимая музыкальная индустрия, иногда кажется, и придуманы были для того, чтобы этот закон убедительнее всего проиллюстрировать. Так что нет смысла на зеркало пенять…

Еще одна связанная с нашей темой важная история, которую не грех проанализировать и либералам, чей свет в окошке — голливудская киноиндустрия, и патриотам, полагающим, что у нашего кино — свой, особый путь.

Вспомним нашумевшие, вызвавшие девятый вал полемики, фильмы о героях спорта и выдающихся олимпийских достижениях: "Легенда № 17" и недавнее "Движение вверх". Да, материал в них представлен абсолютно наш, но реализован он (и подчас блестяще) по сложившимся голливудским канонам — достаточно вспомнить хоккейные блокбастеры "Янгблад" 1986 г. (в российском прокате "Молодая кровь"); "Чудо" 2004 года (в нашем прокате "Чудо на льду", или "Мираж на льду", — о победе американской сборной на Олимпиаде в Лейк-Плесиде в 1980 г.); "Морис Ришар" 2005-го.

Кино о рок-музыкантах — традиция ещё более щедрая и почтенная: "Сид и Нэнси" (история легендарного басиста "Секс пистолз" и его подружки, 1986 г.), знаменитый фильм "Дорз" Оливера Стоуна (1991 г.); "Рэй" (о Рэе Чарльзе, 2004 г.), "Переступить черту" — о судьбе иконы кантри-музыки Джонни Кэша; "Меня там нет" — история нынешнего нобелевского лауреата Боба Дилана, снятая в 2007 году. И это первое, что приходит на память.

Собственно, в это мощное русло мы и пытаемся направить и наш вполне перспективный поток — ведь были уже несколько инфантильный "Дом солнца" Гарика Сукачёва — о советских хиппи и куда более жёсткое кино "Я" Игоря Волошина — о "неформалах вообще", да и "Высоцкий: спасибо, что живой" Петра Буслова — кино из этого ряда.

Поэтому возникновение киношного Цоя (не только в версии Кирилла Серебренникова) было предопределено — и не только одной киношностью, эдакой "голливудскостью" (в гонконгском варианте) облика и творчества Виктора Робертовича. Надо полагать, Александр Башлачёв, Янка Дягилева, Егор Летов рано или поздно имеют все шансы переместиться из документально-мемуарного в художественный, а то и сериальный формат.

От вас — два "Т": тренды и технологии, от нас — три "С": самобытность, страсти, судьбы… Нормальный симбиоз Запада и России, которым в историческом плане заканчивается всякое их противостояние.

Наши рок-герои невероятны и по своей самобытности и глубине не уступают западным артистам, поэтому их появление на экране было всего лишь вопросом времени. Вспомнить представителей ленинградского рок-клуба — и можно снять десяток очень ярких картин, нашлись бы режиссёры…

Другое дело, что на замену им так никто толком и не пришёл и если раньше питерская кочегарка вмещала в себя за раз по пять гениев, то сейчас не то что кино ни про кого не снимешь, а порой и клип пожалеешь.