Ограбить Африку, накормить Францию

Я прибыл в Западную Африку в 90-х годах. Я проехал все бывшие французские колонии, и большинство людей, с которыми я имел дело, были молодыми. Что касается их колониального прошлого: из того, что осталось — официальный язык, система образования, границы (африканские государства являются результатом Берлинской конференции 1884-85 гг., когда европейские правительства разделили Африку на зоны влияния). Сохранились и губернаторские постройки, отели, церкви, крепости, городские уголки, микрорайоны. В некоторых случаях сохранились почти целые города (как Сен-Луи дю Сенегал). Кроме того, фотографии и предметы старины в музеях.

В Ломе, Того репродукции колониальных шлемов были в продаже на рынке. Продавец хотел продать мне один любой ценой и неоднократно предлагал мне его надеть. По какой-то причине он считал, что мне это должно понравиться. Возможно, я проявил бы больший энтузиазм по поводу этой узкой полоски земли в Гвинейском заливе. Но после того, как я чудом остался невредимым в ходе стрельбы ночью, которую устроили грабители, напав на мой фургон в регионе Саванес, около ста километров от границы Буркина-Фасо, энтузиазма поубавилось. Вот, что я запомнил: завтрак с огромным ананасом, который я нарезал мачете, встречи с принцем Млапой Ригобертом в Тоговилле, моя подруга Сильви, стюардесса авиакомпании "Эйр Того", которая часто сопровождала меня и имела такое телосложение, которое не остается незамеченным. Страна явно катилась под гору. И никто не верил, что президент Эйадема, который был у власти 30 лет и только что был переизбран, заинтересован в осуществлении каких-либо политических изменений.

С тех пор прошло более двадцати лет, и после смерти Эйадемы, назначения его сына президентом в результате военного переворота (который, кстати, Франция не осудила), восстановления многопартийной системы, вмешательства ЕС и 40 000 беженцев в соседние страны, Того — всё еще одна из наименее развитых стран мира. Даже в наши дни 36,9% населения не имеют доступа к безопасному источнику питьевой воды.

Того входит в пятерку мировых лидеров по производству фосфатов, которые используются в удобрениях, но импортирует удобрения из Франции, наряду с большинством продуктов питания, медикаментов, парфюмерии, оборудования и транспортных средств. А с 2017 года такой импорт увеличился на 12,1%. Того также является экспортером известняка, мрамора, кофе, какао, кукурузы, арахиса и хлопка, который является наиболее важной культурой на продажу. Как возможно, что страна с таким хорошо развитым экспортным сектором не может гарантировать своим 7,6 миллиона граждан жизненно важные блага, необходимые каждому живому существу? Как возможно, что она способна производить только около трети своего потребления электроэнергии и должна импортировать остальную часть из Ганы и Нигерии?

В Нигере 41,8% населения не имеют доступа к безопасному источнику питьевой воды. Франция добывала уран из почвы Нигера в течение сорока лет. В то время как во Франции две лампочки из трех горят благодаря нигерскому урану, нигерцы всегда испытывали недостаток электричества. Но взамен они получили неисчислимое количество радиоактивных отходов в районе шахты, рядом с которой были построены дома и дороги. Концентрация урана в питьевой воде там в 4 раза выше, чем рекомендовано Всемирной организацией здравоохранения.

Страны Западной Африки богаты сырьем огромного стратегического значения, которое продают на международном рынке за доллары. Но ни одна экономика не может развиваться, опираясь только на экспорт сырья. Доходы от экспорта должны генерировать инвестиции для стимулирования предпринимательства. Таким образом развивается человеческий капитал и появляется средний класс. Отсюда и трансформация самого общества.

Мне довелось совершить поездку по всем бывшим французским колониям в Западной Африке, и было ясно, что это не тот случай (по сравнению с другими странами Африки, они были значительно беднее). Промышленные товары и услуги были импортированы в основном из Франции. Почти все на полках супермаркетов было из Франции. С точки зрения производительности эти страны были неподвижны, и казалось, что иначе быть не могло. Я слышал, как белые европейцы и американцы говорят: "Африка такая. Африканцы такие".

В самом деле, когда политический суверенитет перешел в руки африканцев, коллективное развитие и благосостояние должны были стать естественными последствиями перехода. На тот момент этого не произошло.

Этого не произошло и по сей день.

В конце Второй мировой войны Франция оказалась слабой и в долгах, и различные части французской империи были оккупированы иностранными державами, в основном — США и Великобританией. Генерал де Голль сумел постепенно восстановить контроль, но предположил, что пришло время для Франции вступить в "новую эру". На смену системе пришел Французский союз — политическое образование, объединяющее материковую Францию с заморскими территориями в нечто единое под названием "великая Франция, населенная французскими гражданами с благословленной французской культурой". В середине 50-х и начале 60-х годов поражения в Алжире и Индокитае, чьи государства вышли из Союза, убедили Францию в том, что разумнее предоставить номинальную независимость африканским колониям.

На самом деле произошло следующее: Франция сменила статус с жестокого надзирателя на отсутствующего арендодателя, и ей удалось обуздать бывшие колонии до такой степени, чтобы свести на нет их независимость. Окончательным средством, с помощью которого такой конфискованный, извращенный суверенитет был обеспечен и переходил из одних рук в другие каждый день, были те мятые, грязные банкноты, которые были и у меня в карманах, на которых было написано: "Banque Centrale des États de l'Afrique de l'Ouest" (Центральный банк государств Западной Африки). Этот банк, базирующийся в Дакаре, является учреждением, выпускающим франк КФА Западной Африки (франк Африканского финансового сообщества), — единую валюту восьми стран (Сенегал, Мали, Гвинея-Бисау, Кот-д'Ивуар, Буркина-Фасо, Нигер, Того, Бенин).

Первый раз, когда я задавал себе вопросы об этой валюте, мне пришлось лететь в Камерун. Меня предупредили, чтобы я не брал с собой франки КФА. Мне сказали, что, как только мы будем там, мы поменяем французские франки на франки КФА Центральной Африки (франк финансового сотрудничества в Центральной Африке), которые были выпущены Банком государств Центральной Африки. Он основан прямо в Яунде и был источником единой валюты в пяти других странах (Экваториальная Гвинея, Габон, Республика Конго, Чад и Центральноафриканская Республика). Хотя обменный курс французского франка был таким же, банкноты отличались от одной зоны к другой и валюты не были взаимозаменяемыми. Это означало, что государства двух валютных зон не могли торговать напрямую друг с другом. Они должны купить французские франки перед этим. Таким образом Франция полностью контролировала их торговлю.

Перед переездом в Африку я прочитал кучу книг, написанных учеными, исследователями и журналистами, но ни одна ничего толком не объясняла, ограничившись общими словами. Мне потребовались годы, чтобы вникнуть в это дело и ясно видеть вещи.

Франк КФА является собственностью Франции и был официально создан в 1945 году по указу генерала де Голля. На сегодняшний день французский франк больше не существует, а франк КФА привязан к евро. Франция чеканит его и гарантирует его конвертируемость в евро по фиксированному курсу. Это означает, что каждый раз, когда эти страны хотят конвертировать франки КФА в евро, французское казначейство делает это возможным. На самом деле африканские страны накопили достаточно иностранных резервов и не нуждаются в посредничестве Франции. Франк КФА является ценным инструментом, позволяющим убедиться в том, что эти африканские экономики не растут, и поэтому они не могут освободиться от Франции.

С 2005 года два африканских центральных банка должны были внести 50% своих валютных резервов на специальный операционный счет, контролируемый казначейством Франции (не Банком де Франс). Сразу после обретения независимости этот показатель составлял 100%, а с 1973-го по 2005 год — 65%. В случае экспорта сырья половина выручки, собранной на международном рынке (в долларах США), зачисляется на операционные счета. Таким образом, французское казначейство выступает в качестве банка и непосредственно получает доходы в твердой валюте.

Резервы африканских стран могут быть инвестированы на фондовой бирже или использованы для покупки государственных ценных бумаг Франции, тем самым помогая финансировать французский долг. Только ограниченная группа французских чиновников точно знает суммы этих операционных счетов и куда эти средства инвестируются. Африканские страны не знают, какая часть пула иностранных резервов принадлежит им как группе или индивидуально, и не имеют доступа к этим деньгам. Неудивительно, что у них никогда не было достаточной ликвидности для ускорения экономического роста и борьбы с бедностью. Франция позволяет им заимствовать из резерва по процентной ставке от 2% до 6%, но предел установлен на уровне 20% от их дохода в предыдущем году.

Более того, если какая-либо страна ссужает деньги бывшей французской колонии в твердой валюте, эта сумма также депонируется во французском казначействе, которое затем передает франк КФА в африканскую страну. То же самое касается любого вида гуманитарной помощи или пожертвований, которые кто-либо отправляет в эти страны. Любая сумма проходит через французское казначейство, и половина застревает там.

Два африканских центральных банка не имеют собственной денежно-кредитной политики. Французские чиновники сидят в советах директоров и имеют право голоса. Поскольку решения должны приниматься единогласно, достаточно, чтобы эти должностные лица не участвовали, и никакое решение не будет принято. Тем самым Франция имеет право вето на проведение денежно-кредитной политики этих стран.

Центральные банки не могут выдавать кредиты, чтобы стимулировать предпринимательство. Поэтому нет средств для преобразования сырья, которое продолжает уходить из Африки и возвращаться в качестве продукции с высокой добавленной стоимостью. Таким образом, африканские народы остаются простыми потребителями.

Но денежно-кредитная политика, осуществляемая Францией, затрагивает ее бывшие колонии также в отношении экспорта. Та же самая гарантия, которая стабилизирует валюту, также ограничила рост, потому что стоимость франка КФА фиксируется по отношению к евро, а не определяется рынком. Сильная валюта нежизнеспособна для стран, в основном экспортирующих сырье, поскольку высокая цена снижает их конкурентоспособность (и цены на сырье довольно волатильны). И фиксированный обменный курс не позволяет обесценивать валюту. Наоборот, это приносит пользу французским компаниям и тем, кто занимается импортным бизнесом.

Единственный игрок, управляющий валютой, — Франция.

В 1994 году французский франк укрепился по отношению к валюте основных торговых партнеров. Франция обесценила франк КФА на 50%. Были два последствия: французы смогли покупать африканские товары за 50% от цены, покупательная способность африканцев сократилась вдвое.

Через зоны франка КФА Франция контролирует предложение денег, финансовое регулирование, банковскую деятельность, распределение кредитов, а также бюджетную и экономическую политику этих стран. Экономическое развитие невозможно в таких условиях, как и создание политической системы, отвечающей потребностям граждан. Разработка закона требует экономического покрытия, и поэтому те, кто обладает денежным суверенитетом, принимают решения. Если президент страны в зонах КФА больше не отвечают требованиям Франции, французское казначейство блокирует ее иностранные резервы, а банки закрываются. Любой Совет министров этих стран должен уведомить Париж заранее. И там уже решат, какие вопросы могут обсуждаться. Не удивительно, что эти африканские страны не могут раскрыть свой потенциал полностью.

Экс-президент Франции Жак Ширак считал: "Без Африки Франция скатилась бы до уровня третьесортной державы". Он также заявил, что французы должны принять тот факт, что большое количество денег в их банки поступает именно благодаря эксплуатации бывших африканских колоний.

В 1957 году его предшественник Франсуа Миттеран предсказал: "Без Африки у Франции не будет истории в XXI веке".

Со времен ложной независимости и до наших дней Франция никогда не колебалась, сбрасывая глав африканских государств, которые соблазнились выйти из системы.

В 1963 году первый президент Того Сильванус Олимпио решил выпустить суверенную валюту Того, обеспеченную ресурсами страны и гарантированную Бундесбанком. За два дня до подписания соглашения о снятии средств в Париже он был убит в результате военного переворота, организованного Францией. 25-летний французский армейский сержант Эйадема утверждал, что лично произвел выстрел, которым был убит Олимпио. Четыре года спустя Эйадема провозгласил себя президентом (да, тот самый Эйадема, о котором я упоминал ранее).

В 1966 году лидер сопротивления Камеруна Осенде Афана был обезглавлен. Он осудил порабощение африканских стран с помощью использования той или иной валюты, при которой они не имели никакого контроля, и призвал к созданию африканской валюты. В 1984 году его земляк, экономист Джозеф Чунджанг Поуэми был отравлен за написание Monnaie, servitude, liberté: la répression monétaire de l’Afrique ("Деньги, рабство, свобода: денежные репрессии в Африке").

В 1962 году первый президент Мали Модибо Кейта, который склонялся к социалистической экономике, решил расстаться с франком КФА и создал малийский франк. В 1968 году он стал жертвой государственного переворота.

В 1987 году революционер и президент Буркина-Фасо Томас Шанкара был убит. Он говорил о валютной системе КФА как об оружии французского господства.

Есть много других примеров. За последние 50 лет в 26 африканских странах было совершено 67 государственных переворотов. 16 из этих 26 стран были бывшими французскими колониями.

Более того, "WikiLeaks Клинтон Файлы" показали, что вторжение в Ливию в 2011 году было в значительной степени связано со страхом Франции перед стремлением Каддафи к созданию Африканского союза с единой валютой, основанной на ливийском золотом динаре.

В последние годы из запретной темы, обсуждаемой лишь горсткой африканских интеллектуалов и политиков, дебаты по франку КФА превратились в важную тему, интересующую многих активистов. Во время своей президентской кампании Макрон заявил, что решение об отказе от валюты должно быть принято африканскими странами.

Действительно? Это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой.

В 2017 году активист из Бенина Кеми Себа был арестован за то, что сжег банкноту в 5000 КФА в Дакаре во время анти-КФА демонстрации. Для молодежи, участвовавшей в акции протеста, его поступок был законным проявлением неповиновения валюте, которую они считают символом господства Франции. Многие продемократические движения в Западной Африке провозгласили отказ от КФА ключевым элементом своей кампании.

Африканских лидеров часто обвиняют в том, что они коррумпированы и не работают в интересах граждан. Действительно, это те лидеры, которые остаются у власти. Пока они соблюдают парижские диктаты, им разрешено управлять так долго, как им угодно, не опасаясь ни малейшего упрека. Как восьмидесятилетний президент Камеруна Поль Бийя, который находится у власти в течение 36 лет (до этого он был премьер-министром с 1975-го по 1982-й).

Франк КФА — главный постулат, который они никогда не должны подвергать сомнению.

Президент Сенегала Маки Салл описывает франк КФА как "валюту, которую стоит хранить". Президент Мали Ибрагим Бубакар Кейта сказал: "У нас есть стабильность, которой многие завидуют". На самом деле Мали в течение многих лет находится в нищете и может "похвастать" половиной населения, живущей за чертой бедности, проблемами голода, отсутствием образования, отсутствием доступа к чистой воде, одним из самых низких показателей грамотности в мире и зонами конфликтов.

В Кот-д'Ивуаре Алассан Уаттара сказал, что "валюта — это вопрос для экспертов, а не предмет для демократических дебатов". Он действительно знает свое дело. В 2011 году его предшественник Гбагбо Лоран решил расстаться с франком КФА и тогдашний президент Франции Николя Саркози без колебаний бомбил страну в течение 10 дней (в том числе президентский дворец в Абиджане). Они позволили украинским наемникам атаковать французскую боевую позицию, чтобы получить предлог для военного вмешательства. Французам удалось свергнуть избранного президента Гбагбо и заменить его Уаттарой, марионеткой из Международного валютного фонда.

Правительство Гбагбо также хотело построить третий крупный мост, соединяющий деловой район Абиджана (названный Плато) с остальной частью города, от которой он отделен лагуной. Французская компания оценила проект в астрономическую цену. Оплачивать необходимо в евро или долларах США. Китайская компания предложила построить мост за треть цены, и оплата была бы в какао-бобах, крупнейшим в мире производителем которых является Кот-д'Ивуар. Неудивительно, что Франция запретила сделку.

Фактически требование использовать франк КФА является лишь одним из звеньев цепи, которая связывает бывшие колонии с Францией в соответствии с "Колониальным пактом", подписанным африканскими лидерами, которые пришли к власти с помощью Франции в период "независимости".

Африканские правительства обязаны отдавать предпочтение французским компаниям в сфере государственных закупок. Все проекты с иностранным финансированием должны быть представлены французским компаниям в приоритетном порядке перед любой другой стороной. Нет процедуры тендеров. Африканские страны могут иметь дело с компаниями из других стран, только если Франция не заинтересована в проекте. Как следствие, в бывших колониях все основные экономические активы находятся во французских руках: вода, электричество, телефония, воздушный, наземный, морской транспорт, порты, банки. То же касается торговли, строительства и сельского хозяйства.

Франция имеет право первой ночи на использование каких-либо природных ресурсов, обнаруженных на территории своих бывших колоний. Только при явном отсутствии интереса со стороны Франции разрешается искать других партнеров.

Бывшие колонии вынуждены платить за инфраструктуру, которую построила Франция (по заявлению ее руководителей) за колониальный период.

Франция имеет исключительное право поставлять оборудование и обучать африканских военных офицеров, осуществлять военное вмешательство, постоянно размещать войска в своих бывших колониях, которым запрещено искать любую форму военного сотрудничества и защиты, помимо той, которую предлагает французское правительство.

И это еще не все.

ЕС практически ничего не сделал для решения этой отвратительной неоколониальной схемы, несмотря на вынужденную неразвитость африканских стран, которая является основной причиной миграции (и на сегодняшний день ничто не разделяет Европу так, как политика в отношении беженцев). Возможно, европейские элиты, не позволяя Африке разбогатеть и дать африканцам возможность работать в своих странах и получить достойную жизнь, предпочитают извлекать выгоду из миграции? Миссис "Открытые двери", канцлер Меркель, предлагает перевести доходы от франка КФА из французского казначейства в ЕЦБ. Французское разграбление Африки станет активом ЕС. Прогрессивное предложение, верно?