Некачественная демократия и глубокие карманы

Оживленные площади, красивые парки, знаменитые музеи, хорошие рестораны и кафе, модные магазины, Эспас Леопольд, здание "Европа", крестообразный Берлемон. Это европейский квартал Брюсселя, где сотни решений, затрагивающих более 512 миллионов граждан, принимаются каждый день.

В пределах нескольких квадратных километров, окружающих здания учреждений, есть помещения тысяч компаний, банков, юридических фирм, PR, консалтинговых и торговых ассоциаций. Можно прочитать названия на каждом офисном блоке, на каждом дворце: производители пестицидов BASF и Bayer, производитель оружия и электроники Thales, экологически разрушительные и нарушающие права человека ВР и Shell, недруги ассоциаций здравоохранения Imperial Tobacco Group и Philip Morris, грязная энергетическая фирма General Electric, а потом Deutsche Bank, ING, AXA, BNY Mellon, Unilever, Rolls Royce, Daimler, Opel, British Airways, Microsoft, Siemens, Vodafone, Ebay и многие другие. Все крупные корпорации имеют здесь свои офисы, цель которых — лоббирование.

Законодательство в Брюсселе находится под корпоративным влиянием, и лоббисты являются основными игроками. Они упорно трудятся, чтобы направить решения, принимаемые внутри институтов ЕС, на пользу компаний, которые они представляют. Им могут понадобиться более гибкие правила, менее строгое соблюдение прав работников, устранение запрета, препятствующего бизнесу. Конечный результат — политика больше заботится об интересах бизнеса, чем о гражданах.

По крайней мере, 30 000 лоббистов с большим количеством денег разгуливают около учреждений ЕС. Они подходят к депутатам и министрам в коридорах и барах или даже прямо в рабочих кабинетах. В конце концов, они влияют на 75 % законодательства.

Когда некоторые компании преследуют общую цель, они присоединяются к альянсу. Привилегированный доступ групп корпоративного лоббирования к институтам ЕС заключается в том, чтобы регулярно участвовать в конфиденциальных беседах с комиссарами, членами кабинета министров и президентами политических групп ЕП. Они влияют как на общее руководство ЕС, так и на конкретную политику в любом секторе: промышленность, энергетика, торговля, сельское хозяйство, финансы, здравоохранение, безопасность, защита данных, меры жесткой экономии.

В то же время граждане ЕС доверяют трем учреждениям, развивающим европейское право: Комиссия, Парламент и Совет.

Комиссия состоит из 28 комиссаров, назначаемых Советом, который включает руководителей каждого государства-члена. Как они принимают это решение, зависит от каждого правительства, но выбирают кого-то, с кем президент соглашается работать. Каждый комиссар работает в определенной области политики. Его нельзя привлечь к ответственности, и никто не может их уволить. Они просто меняют одну должность на другую, независимо от результата, достигнутого в предыдущие годы.

Председатель Комиссии избирается Парламентом. Совет предлагает одного кандидата (да, только одного), и, если Парламент отклонит кандидата, Совет предлагает кого-то еще. В любом случае не стоит беспокоиться, Парламент до сих пор не отклонил ни одного кандидата.

В настоящее время "большая шишка" EC — Жан-Клод Юнкер, бывший премьер-министр Люксембурга с замечательными политическими достижениями, которые можно озаглавить "Жесткая экономия для многих / налоговые льготы для избранных". Во время своего 18-летнего пребывания на руководящей должности он помогал корпорациям уходить от налогов, которые "простолюдины" и малые предприятия вынуждены платить, и превратил герцогство в крупнейшую налоговую гавань Европы. В обычном, здоровом и справедливом обществе, этого должно быть достаточно, чтобы отстранить его от президентства. Вместо этого Юнкер был назначен ответственным в Комиссии, занимающейся судебными исками против налогового режима, который он сам разработал, и в конечном итоге руководил расследованием сделок, которые по его настоянию не были обнародованы.

Комиссия обладает исключительным правом разрабатывать закон. Затем предложение закона направляется в Парламент, который является учреждением, якобы представляющим граждан, так как его 751 депутат избирается в каждом государстве-члене каждые пять лет. Председатель Парламента избирается депутатами, но и в этом случае в избирательном бюллетене есть только одно имя. Кроме того, это единственный парламент на Земле, который не может принимать законы. Он может просто внести поправки в проект закона, подготовленный Комиссией. Но в конце концов, если Комиссия не принимает такие поправки, изменения не вступят в силу.

После голосования в Парламенте это предложение направляется Совету, и, если его одобрят, он становится законом ЕС и является обязательным для всех государств-членов. Такой закон не может быть изменен в дальнейшем ни Парламентом ЕС, ни национальными парламентами.

Неизбранная Комиссия разрабатывает законы, контролирует их осуществление и устанавливает для ЕС политическую повестку дня. Очевидно, именно это учреждение имеет наибольшее значение в законотворческом процессе. Неудивительно, что на нее активно влияют лоббисты.

Теоретически парламент имеет право отклонить "неадекватные" комиссии. Но не может отклонить одного отдельного комиссара. Либо принимает, либо отвергает Комиссию в целом. Конечно, никто не будет отклонять всю комиссию из-за одного сомнительного члена. Таким образом, ни одна Комиссия до сих пор не была отклонена. Даже Комиссия 2004—2009 годов, которая была полна коррумпированных "друзей", прошла проверку. Просто вдумайтесь: комиссар по борьбе с мошенничеством Сиим Каллас был назначен на этот пост, несмотря на обвинение в мошенничестве, злоупотреблении властью и предоставлении ложной информации во время судебного разбирательства по поводу хищения 10 миллионов долларов, когда он был президентом Банка Эстонии.

Парламент тоже спутался с лоббистами.

В квартале ЕС Брюсселя большая часть таких отношений является законной и даже считается необходимой. Законодателям необходимо оценить потенциальное влияние закона. Для этого они обращаются к внешним консультантам и юридическим фирмам, среди которых огромное количество лоббистов.

Мозговые центры обеспечивают выглядящие объективно отчеты. Они могут выглядеть как независимые источники, но в значительной степени зависят от корпоративного финансирования. Комиссары и депутаты занимают позицию на основе таких отчетов и в конечном итоге одобряют политику, которая приносит пользу корпорациям.

В некоторых случаях эти группы профессионалов составляют законопроект для Комиссии, тем самым становясь частью самого законотворческого процесса. Хотя это звучит не очень разумно, что Комиссии пришло в голову принимать советы от экспертов, связанных с отраслью, на которую направлены законы. Это выглядит как корпоративный захват на высшем уровне.

Эффективность лоббистов в первую очередь зависит от их способности получать доступ к лицам, принимающим решения. Комиссары, дипломаты, депутаты и их советники, которые выходят на пенсию, владеют уникальными знаниями об институтах ЕС, и эти знания делают их неоценимыми для корпоративных лоббистов, которые оперативно предлагают им высокооплачиваемую работу. Это работает и наоборот: лоббисты могут стать государственными чиновниками. Они привносят как профессиональный опыт, так и поддержку корпораций правительству в виде пожертвований и одобрений.

Это явление "Вращающаяся дверь", практика, которая глубоко подрывает демократию. В 2016 году бывший президент Комиссии Жозе Мануэль Баррозу был назначен советником гиганта Уолл-стрит Goldman Sachs, крупнейшего в мире инвестиционного банка, ответственного за крушение экономики Греции. И, между прочим, Баррозу сменил на этой должности еще одного бывшего официального представителя ЕС.

Лоббирование — это мрачный бизнес, который в значительной степени процветает в отсутствие общественного контроля. Он не может работать без поддержки корпоративных СМИ, которые обращают внимание аудитории на одни проблемы, оставляя другие незамеченными. В конце концов, как и глубокие карманы, основным оружием лоббистов является секретность.