Японцам — Курилы, финнам — Карелию, немцам — Калининград

В последнее время в российских СМИ постоянно звучало имя Никиты Хрущева. Главного «разоблачителя» «культа личности» практически регулярно критиковали за передачу Крыма, а сегодня — еще и за подписание советско-японской декларации 1956 года.

Действительно, согласно последнему документу, СССР обязался отдать Японии часть своей территории — остров Фигурный и несколько других территорий Малой Курильской гряды. Само по себе такое решение было беспрецедентным. Ведь Советский Союз несколькими годами ранее победил Японскую империю во Второй Мировой войне. Мало того, побежденный был юридически признан «агрессором», а его лидеры были осуждены за «преступления против мира и человечности». Теперь же победитель добровольно отказывался от результатов своей победы. Еще и оформлял это в максимально унизительную для себя форму. В декларации 1956 года Фигурный и другие острова были указаны согласно японской топономике («Шикотан» и «Хабомаи»). Тем самым подчеркивалась «незаконность» их владения СССР.

Подобное не имело аналогов в международном праве. Особенно если учесть, что ранее ради призрачного «налаживания отношений» с геополитическими противниками (к числу которых относился и Токио) Хрущев нарушил свои обязательства по отношению к одному из главных своих союзников. За два года до подписания советско-японской декларации автор «десталинизации» вывел советские войска из Порт-Артура. Тем самым не только отказался от удобной военной базы, доставшейся от Японии по итогам Второй Мировой войны, но еще и оголил юго-восточную границу КНР. Причем сделал это без предварительного согласования с Пекином, чем вызвал закономерное негодование китайского руководства. В условиях «Холодной войны» китайцы восприняли это как предательство.

Проявив готовность отдать Южные Курилы (советско-японская декларация 1956 года), Хрущев еще больше укрепил Мао Цзедуна в этой мысли. Ведь «партнер», готовый с легкостью разменивать свои территории на пустые обещания, с еще большей легкостью сдаст интересы своих союзников.

Тем более что точно такой же подход «символ оттепели» демонстрировал на других направлениях. Один из самых вопиющих случаев — во взаимоотношениях с некогда поверженной Германией и ее экс-союзниками по Оси.

Политику в отношении представителей бывшего нацистского блока сложно охарактеризовать иначе, чем глумление над советской Победой. Ведь по воле руководителя КПСС фактически начался пересмотр итогов Великой Отечественной войны. Прежде всего, Хрущеву, как и в случае с Японией, захотелось подписать мирный договор с ФРГ. То, что тем самым он предавал своих союзников в лице ГДР, его не смущало. Как и в случае с китайцами, с восточными немцами не посчитали нужным даже проконсультироваться. Хотя ранее руководство СССР убедило лидеров ГДР объявить свою страну «государством, представляющим всю немецкую нацию». Такое положение было прописано в конституции Восточной Германии.

Теперь же Хрущев не только дезавуировал прежний подход СССР, но и соглашался с претензиями со стороны ФРГ. В основном законе федеративной республики было прописано, что это государственное образование претендует на земли «Третьего рейха» по состоянию на 1937 год, в том числе и на территорию Калининграда. Подписание мирного договора с ФРГ в 1955 году означало, что СССР (как и в случае Южных Курил) как минимум признает эти претензии.

Сравнивая это событие с историей советско-японских отношений нельзя не заметить того, что в обоих случаях использовались схожие правовые технологии. В обмен на уступки СССР предлагал… подписание мирных договоров с побежденными. Хотя с точки зрения интересов Советского Союза эти соглашения абсолютно не имели смысла. Дело в том, что в качестве юридической основы использовался пример Первой Мировой войны. По ее окончании победители также подписали мирные соглашения с побежденными. Но в этих документах побежденные уступали территории победителям, а не наоборот. Главное же — подписанию мирных договоров предшествовало перемирие. Например, Версальскому миру с Германией — Компьенское перемирие, которое было соглашением о временном прекращении военных действий до подписания мирного договора. Напротив, Великая Отечественная война закончилась безоговорочной и полной капитуляцией стран Оси, то есть их сдачей на милость победителей. Соответственно, вершить судьбу побежденных Германии и Японии следовало не за столом переговоров с ними, а путем соглашения с остальными победителями. Что и было сделано решениями Потсдамской и Ялтинской конференций. Навязывание же Советскому Союзу дополнительных двухсторонних соглашений юридически уравнивало побежденных с победителем, более того, давало им преимущество.

Не удивительно, что в этих условиях Западная Германия и Япония использовали ситуацию для выдвижения все новых и новых требований. Так, после подписания советско-японской декларации в Токио заявили претензии еще на два острова Курильской гряды. Что касается ФРГ, то мирное соглашение с федеративной республикой спровоцировало целый шквал требований со стороны других экс-союзников нацистской Германии. Причем в каждом из этих случаев Хрущев шел на уступки. Финляндии он отдал территорию военной базы Порккала-Удд, а спустя некоторое время отдал в аренду Сайменский канал и остров Малый Высоцкий, что позволило финнам потребовать весь Карельский перешеек. Отказавшись от всех советских военных баз в Румынии, инициатор «десталинизации» тут же получил требование «вернуть» Бухаресту территорию Молдавии и часть УССР. Согласился вывести части Красной Армии из Австрии и продать за бесценок все принадлежащее здесь СССР имущество. Результат: с австрийской территории венгерские антикоммунисты проникли в соседнюю Венгрию, чтобы поддержать начавшийся здесь антисоветский мятеж. Дело едва не закончилось еще и потерей Венгрии. Причем Хрущев вначале одобрил выход Будапешта из Варшавского договора и СЭВ и вынужден был изменить позицию лишь под давлением Китая и ряда других соцстран.

Высшей точкой всех этих уступок стал визит члена ЦК КПСС Алексея Аджубея в ФРГ в июле 1964 года. В ходе этой поездки зять Хрущева, которого прочили на пост министра иностранных дел СССР, пообещал западногерманским политикам содействие в аннексии ГДР и польских территорий, отошедших по итогам Второй Мировой войны к ПНР. Больше того, по признанию главы КГБ Семичастного, он обсуждал возможность «возвращения» немцам Калининграда. Реализацию этого плана удалось предупредить лишь смещением Хрущева спустя несколько недель.

Тем не менее, последствия всей этой деятельности «предтечи перестройки» и «символа десталинизации» ощущаются и сегодня.

Признание ФРГ в границах 1937 года привело к тому, что сегодня немецкие законодатели руководствуются выводами Конституционного суда федеративной республики от 31 июля 1973 года. Они гласят, что послевоенная Германия является правопродолжателем «Третьего Рейха» и, следовательно, претендует на его земли.

Советско-японская декларация 1956 года используется в Токио в качестве правового основания для выдвижения претензий на Южные Курилы.

Наконец, в Хельсинки никогда не дезавуировали свое намерение вернуть Калерию, а аренда Сайменского канала продолжает рассматриваться в качестве первого шага на этом пути .

На этом фоне остается только гадать: что из «наследия» Хрущева еще даст о себе знать в будущем.