Это вам не медведи с балалайкой!

Западный мир вновь заражён русофобией, и эта болезнь куда заразнее гриппа. В газеты и журналы вернулись карикатуры с сюжетами моей молодости: нас, русских, изображают пьяными медведями в ушанках, с балалайками и с ядерными ракетами.

Прежде, во времена холодной войны, художники всегда деликатно малевали на шапках звезду. Мол, не с русскими мы боремся, а с большевиками.

Сейчас идеологических отмазок больше нет: по обе стороны границ с Западом процветает капитализм. И, пожалуй, социализма у наших соседей в ЕС куда больше, чем у нас в России.

Теперь нас, похоже, не любят только за то, что мы русские. И не стоит возить с собой за границу метрику, показывать свидетельство о рождении, где написано, что папа у тебя — татарин, а мама — еврейка. Паспорт с гербом России уравнял всех.

"Если ты — россиянин, значит — ты русский!" — примерно так рассуждают иностранцы.

В Финляндии, например, у всех говорящих на русском языке есть кличка "рюсси". Она считается позорной: финн из приграничного города Лаппенрата подал в суд, когда соседи так обозвали его сына от россиянки, и выиграл иск.

Нашим соотечественницам, отдыхавшим в апреле в Испании, впору подавать в суд на мадридский ресторан Sagardi — менеджер отказал им в обслуживании лишь потому, что они русские. Правда, когда об этом позорном скандале написала пресса, администрация заведения принесла извинения.

Я бывал в Испании — народ этой страны относится к русским вполне благожелательно. Старики помнят, что во время Гражданской войны СССР помогал сражаться против Франко, а молодёжь уважительно смотрит на виллы "новых русских".

Наверное, тот ресторанный менеджер — не нацист, просто он начитался газет и очумел от телевизионных новостей. Увы, Россию мировые СМИ выставляют сейчас не в выгодном свете.

Я, как и все журналисты, хорошо знаю, что газеты и прочие средства массовой информации — оружие, которое стреляет первым. Любой войне предшествует мощная волна пропаганды. Так было ещё два века назад, в эпоху завоеваний Наполеона. В Эрмитаже на выставке в честь юбилея Отечественной войны 1812 года экспонировались французские листовки и журналы: на них изображён всё тот же русский горемычный медведь и в придачу двуглавый орёл в неприглядном виде.

Но, честно говоря, и в ту далёкую пору царские журналисты спуску врагам не давали: в своих карикатурах и памфлетах вволю насмехались над "лягушатниками".

В двадцатом веке градус противостояния пропагандистов поднялся, пожалуй, выше точки кипения. И в США, и в Германии, и в прочих странах находились свои Кукрыниксы.

Мне довелось ещё в студенческие времена в архивах изучать листовки времен Второй мировой войны. Идея большинства из таких пропагандистских материалов была проста: показать врага не человеком, а извергом.

Ненависть к противнику СМИ разжигали по обе линии фронта. В военном музее в Хельсинки я видел листовки всех воюющих сторон: финны повесили их рядом. К чести Финляндии, после войны пропагандистские нападки на СССР и Россию в их СМИ почти прекратились. Власти этой страны понимают, что жить с соседями нужно мирно.

И не только правительство — простые финны тоже стараются соблюдать рамки приличия.

Недавно я стал свидетелем небольшого ЧП в финском кафе: в туалете кто-то из посетителей намалевал на стене оскорбительную для русских надпись. Стирали её аж двое работников, рядом стоял управляющий заведением и лично извинялся перед посетителями.

"Бациллы нацизма хлоркой не вытравишь, — говорил он. — Я люблю Россию и не хочу, чтобы вы думали о нас плохо”.

Ловкие неловкости

У народов каждой страны есть свои традиции, привычки и слабости. Скандинавам мы, русские, кажемся слишком шумными, говорливыми и хитрыми.

Виной тому не только разница в темпераментах. Многие мои соотечественники в финских магазинах ведут себя словно на базаре у себя на родине. Кричать на весь зал так, что персонал вздрагивает в испуге, — это, увы, привычка.

И хитрить в мелочах — тоже "наше всё". Наблюдал, как ушлые русские туристы за одну монетку сходили в уличный туалет целой группой. Такое законопослушным финнам и в голову бы не пришло: каждый выходящий россиянин просто придерживал дверь в кабинку, бесплатно пропуская следующего соотечественника.

В Германии, Франции и Италии нам, русским, полегче, чем у скандинавов, — наши национальные характеры ближе. Особенно когда вместе выпьем. На гербе Берлина — наш друг медведь, и тот факт, что в годы Второй мировой войны мы победили фашизм, до сих пор придаёт русским в Германии силы и уверенности.

И — удивительное дело — в этой стране россияне стараются быть такими же аккуратными, как немцы. А в Италии и во Франции русские куда чаще улыбаются, чем на Родине. Причина проста — мы отвечаем на улыбки доброжелательных граждан.

В наших бывших советских республиках отношение к русским, увы, неоднозначное. В Таджикистане полицейские пытались ко мне придраться почти на каждом углу. Видимо, в отместку за то, как без устали в Москве досматривают таджиков их российские коллеги. Но простые таджики принимали гостя со всей душой, как принято на Востоке. И жалели, что в пору смуты многие русские уехали.

"Мы в СССР жили счастливее, чем сейчас, — говорил мне таджикский поэт Хасан Холов. — Русский язык объединял нас с культурой России и других республик".

В Прибалтике отношение к России меняется от погоды — сейчас из США и ЕС дует ледяной ветер. В Эстонии своих русских среди населения почти треть, поэтому там политики стараются маневрировать так, чтобы не плевать на Россию.

В Таллине по-прежнему работает музей оккупации, но экскурсоводы старательно подчёркивают, что это заведение не государственное, а частное. И стараются рассказывать не только про сталинские репрессии, но и про то, что в советские времена экономика Эстонии развивалась наиболее мощно.

Презрительное словечко tibla — так прежде эстонцы дразнили русских — на улице уже не услышишь. Правда, в его происхождении мы сами виноваты: филологи считают, что родилось оно, когда вошедшие в Прибалтику советские солдаты окрикивали казавшихся им подозрительными эстонцев, добавляя к обращению матерное слово: “Ты, …!”

Оккупантами, как в девяностые годы, туристов из России в Прибалтике не называют.

"Вы для нас теперь покупанты, — весело пошутил продавец супермаркета в Таллине, когда я рассчитывался за попавший под санкции пармезан. — Чем больше гостей из России, тем лучше выручка!"

Русофобию лечите Чайковским

Недавно спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко заявила, что развёрнутая против России информационная кампания по накалу русофобии сравнима с худшими временами холодной войны.

Она права — масштаб пропаганды такой, что огульная критика России мутирует в вирус бытовой неприязни к русским. Я убеждаюсь в этом сам, общаясь с коллегами из других стран. Даже друзья и родственники — не только с Украины, но и из США и ЕС — стали позволять себе неуважительные высказывания.

А я не устаю спорить с ними о том, что любые политики уходят, а народы и нации остаются. Говорю о том, что геноцид евреев при Гитлере тоже начался с пропаганды. Её злые семена незаметно попадают в мозг, искажают логику. Проще всего обвинить во всех проблемах и бедах представителей другой национальности, граждан чужой страны. Такое уже бывало и привело казавшийся вполне цивилизованным Западный мир к самой кровопролитной из войн.

Лекарство против русофобии есть, и это — культура. Имена и высказывания нынешних политиков, как и прежних, канут в историю. А Толстой, Достоевский, Чайковский и Шостакович останутся на века. Как и Россия — она не ковёр, её не скатать в трубочку, не разорвать на части. Как бы её ни называли — "совдепия", "империя зла", — она всегда будет моей Родиной, самой любимой страной на свете.

В "Мариинке" на балете "Лебединое озеро" недавно моим соседом был пожилой швед. Он горячо аплодировал, кричал "браво" громче всех.

"Нравится?" — спросил я его после спектакля. Швед заулыбался, восторженные эмоции буквально распирали его: "Россия — это прекрасно!"

Так что балет сильнее злых карикатур и даже крылатых ракет. Лечите приступы русофобии Чайковским, мои дорогие западные друзья. Мир всем — давайте вместе дружно стремиться к гармонии!