Было очень жарко. Продавец воды на площади беспрерывно брал себе из морозильника новую воду — до того было жарко. Мы встретились на Plaza de Toros где-то в половине седьмого вечера. Первым подошёл Чапу в зелёной курточке, затем Хорхе в чёрном пиджаке. Сзади фоном служила крепость арены, напоминая Колизей в Риме, но только напоминая. На мой вопрос "Сколько зрителей вмещает арена?" Чапу ответил, что двадцать пять тысяч.
"Самая крупная арена в мире после Мексики", — подтвердил Хорхе.
Я познакомился с парнями случайно. Чапу родился в городе Сан-Себастьян в 1977 году, Судя по фамилии — Апаолаза — он, должно быть, баск. Он написал книгу о том, как в Памплоне мужики бегут от быков по узкой улочке, и кто-то из них обязательно бывает растоптан. Оба афессионадо — и Чапу, и Хорхе, то есть, ну, фанаты корриды, столкновения быка с человеком.
Меня они, я догадываюсь, решили обратить в свою веру, в сторонника тавромахии.
Получив спецбилеты, доступ на лучшие места, занимаемые обычно администрацией, пошли к арене. Вошли внутрь. Множество мужиков пьют пиво во дворе.
После пива идём к арене. Запахло животными. Как за кулисами цирка или в зоопарке. И запахло алкоголем и людьми. Большими и старыми, и толстыми, и худыми, и мускулистыми. Афессионадо всех возрастов.
Арена круглая и там песок сероватый, неяркий. Помимо огромного партера там еще два высоких яруса, где трибуны заполнены афессионадо.
Со мной пришли ещё мой издатель Цезарь и переводчица моей книги ("Книга Воды" на испанском — прим. ред.).
Идём в загон, где стоят тореадоры: три, и у каждого ещё по два торреро в команде. Туда обычно пускают только десяток фотографов, Чапу предупреждает, что нас может не пустить полиция.
Полиции нет или отлучилась. Проходим. Тореадоры нервничают, пока их фотографируют, и пока мы их рассматриваем.
Чапу просит отметить тореадора по имени Роман в голубом тореадорском одеянии. В этот день он заменяет другого более известного тореро, Emilio de Justo. Видно, что Роман переживает. Он из Валенсии.
Коррида начинается с фанфар, выезжают два средневеково одетых полицейских в шляпах с плюмажами, в черных сапогах и чёрных плащах, как могильщики. Может быть, как реверанс к смерти. Такая форма им полагается вот уже двести лет. Объезжают арены вдоль ограды, каждый в свою сторону.
После средневековых полицейских выходит тип с тяжёлой металлической такой одноногой вывеской, где обозначен среди прочего вес быка. Все они (быков обещано шесть) весят около 550 килограмм. Я видел и быка в 544 килограмма, и один был анонсирован в 589 кило.
Все они должны умереть, эти быки.
Но подождите жалеть их.
Потому что в корриде быку так же предоставлено право убить человека, если он сумеет. Потому коррида — это не про то, как убивают животных. Арена корриды — единственное место, где можно увидеть, как животное убивает человека.
Первый бык был так себе. Мышцы, видимо, стальные, но душа хрупкая и трусливая, он убежал в конце концов с арены.
"Что с ним будет?" — спрашиваю у Чапу. Чапу сидел от меня справа, Хорхе — слева.
"Убьют как корову. Ножом в сердце", — сообщил Чапу, скорее хладнокровно.
Он же беспрерывно объяснял мне тавромахию с древнейших времён до наших дней.
Быков для корриды, объяснили мне Хорхе и Чапу, выращивают в специальных средневековых хозяйствах. Там быки имеют идеальную жизнь, им нет ни в чём отказа.
Быков никогда не учат корриде, не тренируют на корриду.
На арену они выходят первый и последний раз.
Я увидел мелкие клочки белой бумаги над ареной и на арене. Это и для быков, и для людей, клочки указывают направление ветра, туда, где меньше ветра (белых клочков бумаги), и перемещается основная сцены корриды, поскольку сцена может быть везде.
И вот быки, отобранные для корриды, эти до сих пор баловни жизни, встречают свои последние где-то два десятка минут на арене. Происходит очень серьёзное и, в общем, страшное столкновение двух воль — человека и стального животного.
Четвёртый, по-моему, по счёту вышедший на арену бык оказался самым сильным, и мадридские низы со своих галёрок яростно аплодировали ему. До того как поразить Романа этот бык свалил лошадь с пикадором на ней, а также повредил мулетиста из города Алеппо, что в Сирии. Правда, мулетист, которому дали имя по его национальности Эль Сирио, как ни в чём не бывало появился чуть позже на арене опять. Мулетисты втыкают в спину быка свои бандерильи или мулеты, и раны обильно кровоточат густой тёмной кровью, причиняя быку явные страдания. Кровь реальная, густая, блестит, хоть мажь её на бутерброд.
Бывает, что очень храброму быку оставляют жизнь, и не так уж редко это бывает.
Роману не повезло. Бык проткнул ему ногу у основания насквозь да ещё и подбросил несколько раз. Можно представить себе, как бык разорвал ему ногу. Рана в 30 сантиметров.
Если он останется жив — будет уже хорошо, но карьеры ему не продолжить, сказал Чапу.
Роман сейчас находится в госпитале Франциска Ассизского. Ночью ему сделали вторую операцию.
Убитых быков вывозит похоронная тройка — три мула в цветах и погонщики. Быка цепляют верёвкой за рог, и похоронная процессия волочёт его вовнутрь помещений арены.
Смена министра обороны: что известно об Андрее Белоусове
«Пари НН» может напрямую отправиться в первую лигу, а «Сочи» спастись