Правые Европы рвутся в бой

Нынешняя политика Евросоюза может кардинально измениться всего через месяц. На выборах в Европарламент, которые должны состояться в мае, партии правоконсерваторов и евроскептиков намерены выступить единым фронтом и сформировать в представительном органе новую фракцию "Европейский альянс народов и партий".

Для координации усилий представители правых партий из Италии, Германии, Финляндии и Дании, которых в европейской либеральной прессе принято называть европопулистами, собрались на совещание в Милане 8 апреля. Хозяином встречи стал министр иностранных дел Италии и лидер входящей в правящую коалицию партии "Лига Севера" Маттео Сальвини.

Можно сказать, что сегодня именно этот политик стал неформальным лидером правых в Европе. Ранее пальма лидерства принадлежала лидеру французского "Национального фронта" Марин Ле Пен. Но хоть она и смогла выйти во второй тур президентских выборов у себя в стране в 2017 году, до сих воспринимается большинством французов как довольно маргинальный политик. А вот "Лига Севера" на последних итальянских парламентских выборах в прошлом году смогла завоевать доверие избирателей и принять непосредственное участие в формировании правительства.

Самое важное в состоявшемся совещании — готовность правых партий работать сообща. Более того, правые сегодня предлагают не просто как раньше отстаивать национальную независимость, но формулируют собственную альтернативу европейской интеграции. И вот это — важное обстоятельство для всей политической карты Старого Света.

Изначально движения правых евроскептиков появлялись наперекор самому Евросоюзу. Главными требованиями были полный выход из объединения и отказ от общей валюты евро. Более того, некоторые партии, как та же "Лига Севера", пропагандировали сепаратизм в рамках своего национального государства. Не стоит забывать, что изначально итальянские правые объединились вокруг идеи отсоединения богатых северных провинций с преимущественно кельто-германской культурной традицией от более бедных южных регионов с романской культурой. Главный лозунг итальянских правых можно было выразить фразой "хватит кормить ленивых южан".

Однако подобные требования не позволяли правым партиям в разных государствах добиться сколь-нибудь значимой поддержки избирателей на протяжении многих лет. Это объяснялось тем, что программы евроскептиков выглядели как дешёвый популизм. Граждане вполне благополучных государств с развитыми экономиками не понимали, зачем отказываться от единой европейской валюты. Постулат о том, что можно жить ещё богаче, если отделить какие-то регионы от целого государства, и вовсе выглядел сомнительно. Срабатывала и историческая память, напоминавшая о многочисленных жертвах при формировании национальных государств. И европейцы продолжали выбирать между почти одинаковыми программами правоцентристов и социал-демократов.

Перемены на политическом поле Европы начались после экономического кризиса 2008 года. Европейцам вдруг сказали, что сытая жизнь закончилась и им придётся экономить буквально на всём. Платить налоги и сборы, которых ранее не платили, а также лишиться многих социальных льгот. При этом активнее других идею "жёсткой экономии" продвигала евробюрократия в Брюсселе. Поэтому лозунги о необходимости строить собственные независимые экономики и вернуться к национальной валюте приобрели популярность.

Но говорили тогда о выходе из ЕС и отказе от евро в том числе традиционные левые партии и новообразованные левые движения более радикального толка вроде греческой СИРИЗА. Сделав акцент на экономике, левые завоевали популярность. Так, например, на этой волне в 2012 году кандидат от Социалистической партии Франсуа Олланд сменил на президентском посту во Франции Николя Саркози. Люди не хотели кардинальных перемен, но поддержали программу об увеличении налога на богатых.

Правые не смогли воспользоваться ухудшением жизни после кризиса, так как их идеи по-прежнему воспринимались большинством как противоречащие общепринятым нормам. Жители стран, где на протяжении нескольких поколений в людях воспитывали толерантность к разным культурам, конфессиям и этносам, не могли даже гипотетически принять для себя лозунги о сокращении пособий для мигрантов или тем более их выдворении.

Всё изменилось после так называемой арабской весны 2011 года. Свержение Каддафи и гражданская война в Ливии, начало вооружённого конфликта в Сирии, беспорядки в Алжире и Тунисе заставили миллионы человек из Африки и с Ближнего Востока бежать в поисках лучшей жизни. Не удивительно, что их выбор пал на страны Западной Европы, где всем прибывшим ранее платили неплохие пособия и обеспечивали их более-менее сносным жильём.

Поток мигрантов спровоцировал серьёзный кризис внутри Евросоюза. Между государствами начались споры, кто из них обязан принимать у себя мигрантов. Благополучные Германия, Франция, Италия настаивали на равномерном распределении беженцев, а страны Восточной Европы вроде Польши и Венгрии говорили о том, что это обязанность тех государств, куда беженцы прибыли первыми. Позже Польша и Венгрия вообще отказались подчиниться воле Брюсселя и не стали принимать у себя мигрантов.

Фактически в странах Восточной Европы достаточно умеренными правительствами была реализована программа правых националистов. В Западной Европе произошёл не менее важный психологический перелом, прежде всего в сознании многих добропорядочных граждан. До "арабской весны" у жителей Старого Света было стойкое убеждение, что несчастным мигрантам надо помогать всем возможным, а другая культура воспринималась как некая экзотика.

Но вскоре мигрантов стало не просто много, а очень много. Они появились в немалом количестве даже в небольших городках и деревнях. Европейцы стали задумываться о том, что привычный для них образ жизни под угрозой. Начались дискуссии, что в будущем европейские старики лишатся хороших пенсий, так как бюджетных денег просто не хватит на всех. Не способствовали благоприятному отношению к мигрантам и инциденты вроде массовых сексуальных домогательств приезжих к немецким женщинам во время встречи 2016 года. Многие европейцы стали задумываться над тем, что столкнулись в буквальном смысле слова с нашествием. Учитывая старение Европы и то, что подавляющее большинство мигрантов — это молодые мужчины, в обществе стали говорить даже о возможной скорой замене коренных народов приезжими.

На этих настроениях и стали завоевывать популярность правые партии. Главным постулатом их предвыборных программ стало ограничение миграции, а основной претензией к действующим правоцентристским и левым правительствам стало то, что именно они допустили так называемое новое великое переселение народов.

Конечно, правые партии избегали открыто ксенофобских и националистических лозунгов, но общий их посыл звучал весьма радикально.

Одновременно правым пришлось существенно изменить свои программы и почти отказаться от идей разрушения Евросоюза и отказа от евро. Теперь для них более актуален лозунг альтернативного объединения европейцев для отражения внешней опасности. Если несколько лет назад итальянская "Лига Севера" требовала разделить Италию в экономических интересах северных провинций, то теперь настаивает на сохранении идентичности европейских народов перед угрозой её уничтожения. Например, на состоявшемся в Милане совещании Маттео Сальвини практически не говорил об отказе от евро или выходе стран из Евросоюза. Повесткой дня стал вопрос о сохранении национальной идентичности в рамках Евросоюза.

Фактически правые вернулись к тем постулатам, на которых и был основан ЕС. То есть к идее объединения усилий европейских народов с разной историей и культурой для достижения общих целей. При этом признаётся, что коренные европейские народы имеют общие христианские ценности. Это та Европа, где итальянец остаётся итальянцем, француз французом, а не неким усреднённым жителем континента.

Кстати, во многом успех референдума по Brexit был обусловлен именно желанием англичан остаться самими собой под натиском мультикультурализма. Но споры вокруг выхода Великобритании из ЕС заставили задуматься над тем, что уничтожение Евросоюза приведёт к большим убыткам. И теперь правые подняли на щит идею сохранения ЕС, но при коренном изменении формата объединения. По мнению правых, определять политику Евросоюза в большей степени должны национальные правительства, а не бюрократия в Брюсселе, часто думающая не об интересах Старого Света, а об удовлетворении прихотей Вашингтона. Вряд ли кто, например, будет спорить с тем, что антироссийские санкции были приняты по указанию из США, а не по собственной воле европейских государств.

На стороне правых играет и то, что они стали использовать во многом левые экономические программы. В отличие от правоцентристов они выступают за сохранение социальных гарантий, просто только для коренных жителей. И в отличие от традиционных левых, предлагающих разделить средства между всеми, то есть между коренными жителями и мигрантами.

Сейчас правые партии в Европарламенте объединены в три фракции: "Европейские консерваторы и реформисты", "Европа за свободу и прямую демократию" и "Европа наций и свобод". В сумме они имеют 158 мандатов из 750. Между фракциями много разногласий, но в скором времени они могут быть преодолены. Собственно, с этой целью и проводилось совещание в Милане. И, учитывая рост популярности правых, можно ожидать увеличения их представительства в Европарламенте. А заодно — большей сплочённости.

Для России победа правых партий на грядущих выборах выгодна. Президент Владимир Путин неоднократно говорил, что Москва заинтересована в сохранении единой, но в то же время самостоятельной Европы. Не секрет, что многие представители "Свободы для Германии", "Лиги Севера" или "Национального фронта" давно выступают за снятие антироссийских санкций и налаживание отношений с Москвой. Причём делают они это не из-за какой-то там любви к россиянам, а исключительно из прагматичных соображений.

Конечно, процесс восстановления доверия между Россией и Евросоюзом будет не быстрым. Но он исторически и экономически обусловлен. Взаимовыгодное партнёрство намного лучше, чем бесконечная ссора. Это понимают правые партии Европы. Начинают осознавать и простые жители Старого Света.